Старый Узеир последний раз улыбнулся, оглядев своих пожилых сыновей и Хасана, и тихо угас. Глаза его закрылись сами.
Хасан был потрясен. Как можно так угадать свою смерть! Как можно было после столь ясной и мудрой речи умереть почти добровольно. Как будто договорившись с самой смертью. К тому же он, Хасан, видел смерть впервые.
Хасан приложился лбом к холодеющим рукам старика и не чувствовал, как горячие слезы потекли по этим грубым, узловатым и уже неживым пальцам, которые в свое время не только хлестали Хасана крапивой, но и ласкали самой нежной, самой теплой скупой мужской лаской... Помер Узеир.
Все село провожало своего патриарха Узеира Дадашева, чья сложная, долгая, полная самых неожиданных поворотов жизнь уже начала превращаться в легенду.
«Я ПОМНЮ ЧУДНОЕ МГНОВЕНЬЕ»
Со строгой и своенравной комендантшей образцового общежития у Хасана были отношения довольно прохладные. И не только потому, что энергичная эта тетя пыталась превратить общежитие в нечто вроде казарменного заведения с соответствующим режимом. И даже не потому, что однажды Хасан, забыв, что ему в ближайший выходной предстояло нести санитарное дежурство, взял да и уехал к себе в Состар.
Конфронтация у них началась после того, как Хасан обозвал ее фельдфебелем в юбке.
Бывает, что от любви до ненависти всего один шаг. Оказывается, в обратном направлении такая же дистанция. Любовь комендантши Хасан снискал, подарив ей полцентнера великолепных слив. Та, весьма тронутая щедрым подношением, спросила дрогнувшим голосом:
— За что такое внимание ко мне?
— Это просто выражение моей любви к вам, — спокойно продекламировал Хасан. — Тайной любви. Слов не находил и вот... этот подарок.
Властная дама вдруг порозовела и сказала:
— Глупо, конечно, но приятно. Ей богу, приятно.
— Любовь всегда глупа, если это настоящая любовь, — изрек Хасан и откланялся.
Но хозяйка образцового общежития решила не остаться в долгу, и через десять дней на столе Хасана появилось несколько литровых банок с вареньем из тех же черных слив.
«Видно, мне от них не избавиться», — решил Хасан, засовывая банки в тумбочку доктора.
Но сливы, заточенные в стекле, навевали грустные думы. Галя не приезжала. Ему пришла идея поискать ее через милицию Баксана. Во-первых, он нашел бы там ее брата, а через него, наверное, и ее. Но можно, во-первых, навлечь на нее неприятности. На себя тоже. Это во-вторых...
Размышлениями своими он поделился с друзьями.
— Женщины коварны, — изрек Азрет.
— Вдвойне, если еще и красивы. Красота — страшный яд, — добавил Мурадин и, подумав, сказал: — Ты, юноша, ко всему еще и влюбчив. Пропадешь, парень. Ни за что пропадешь. Зря мы тебя сделали уполномоченным по витаминам. Зря. Нельзя пускать тебя в торговые ряды.
— Пойду и завтра. Если не встречу — поеду в Баксан. Найду, увижу и скажу...
— Ну и что ты скажешь? — Азрет пренебрежительно усмехнулся.
— Даже не знаю, — Хасан тяжело вздохнул.
Наутро Хасан встал пораньше, оделся понарядней, прилизал непокорные волосы бриолином и пошел на Зеленый рынок. Его молча встретил дежурный милиционер, которому он давно уже примелькался.
Хасан заметил «слежку» и не выдержал:
— Вы что за мной следите, как за шпионом?!
Молодой милиционер даже растерялся от неожиданного и прямого вопроса. Это был тоже еще совсем молодой человек и, несмотря на строгую форму и положение, в его синих глазах светилась детская наивность.
— А почему вы каждое воскресенье здесь без дела расхаживаете? Инспекторов я знаю, а вы кто? — догадался наконец спросить молодой сержантик.
— А я, знаете ли, проверяю работу местной милиции, — сказал Хасан, хотя и не был уверен, что юноша поймет его рискованную шутку.
Но юноша оказался не только словоохотлив, но и вообще симпатичен. Ему, видно, поднадоело это дежурство среди шумной базарной компании и достойному собеседнику он, похоже, был рад.
Заметив это, Хасан выложил все начистоту. Так, мол, и так. Девушку потерял. Такую красивую, с глазами-сливами.
— Какие еще приметы? — профессиональным тоном спросил сержант. — Опишите, как можете.
— Ну, такая красивая, стройная и вообще...
— Тоже мне, нашел приметы. Стройных и красивых и со сливовыми глазами я тебе здесь десяток найду, если не больше.
— Нет, не найдешь... такую не найдешь. Второй такой нет, — вздохнул Хасан, оглядывая ряды, которые уже стали заполнять приезжие торговки.
— Влюблен. Точно влюблен, — сделал заключение милиционер. — А ты ее, извини, не выдумал? У влюбленных это бывает. — Но встретив недобрый взгляд Хасана, стал его успокаивать: — Будем искать.