— Более того. Сначала они их сильно полюбили. Потом возненавидели. Доктор сказал, что мои крайности навредили их желудкам. Кстати, тебе, то есть вам, стоило бы с ними познакомиться. На случай, если придется их отправлять сватами к вам в Баксан.
— У вас, то есть у тебя, Хасан, порой бывают странные шутки. Ты всерьез уверен, что я бы согласилась... это... замуж?
— Если бы так, — загрустил Хасан, шагая рядом с Галей по только что вымытому поливальной машиной тротуару. — Мне кажется, что я вас, то есть тебя, знаю всю жизнь... Я готов всю жизнь торговать сливами и яблоками, если бы только ты была рядом. — Хасан вдруг резко повернулся и схватил Галю за плечи: — Я люблю тебя, Галя! Я с ума сходил, пока столько дней рыскал по этому Зеленому рынку. Я не могу без тебя, — голос Хасана звенел на высокой ноте, глаза блестели. — Возьми меня, пожалуйста, в мужья. Ты будешь самая счастливая жена в мире.
Галя тихо отстранила Хасана:
— Дорогой Хасанчик, ты очень торопишься. Мне уже неловко стоять с тобой рядом. Я не могу тебе сейчас ничего сказать. Не скрою — ты мне тоже нравишься... но не надо. Прошу тебя, пожалуйста, не надо сейчас об этом. Дай мне прийти в себя. Ты просто ошеломил меня. Знаешь, я как-то сказала брату о нашем знакомстве... а он...
— А он что? — встрепенулся Хасан.
— «Я тебе покажу базарные знакомства, глупая девчонка!» — вот что он сказал.
— А ты?
— А я сказала, что его зовут Хасан и он очень интересный парень.
— А он? — Хасан с таким вниманием и нетерпением ожидал ответа, будто от него зависело решительно все.
— А он... он повертел пальцем у виска, а потом показал кулак и сказал более спокойно: «Закончишь десятый, восемнадцать стукнет, тогда и найдем тебе где-нибудь жениха».
— Пусть ищет в Долине Ветров. А вообще я с ним договорюсь... — задумчиво сказал Хасан.
— Сначала со мной договорись, — пошутила Галя. — Кино, кажется, здесь?
— Да-да, кажется, здесь, — стал приходить в себя Хасан.
— А помнишь, как мы первый раз собирались в кино...
— «Я помню чудное мгновенье...».
В зале было шумно. Детский сеанс. Шел какой-то заграничный приключенческий фильм.
Хасан положил ладонь на теплую руку Гали. Она не отняла руки. Только шепотом сказала:
— Тише, мы, кажется, все-таки в кино.
НУ И ДЕНЕК!
— Дамы и господа, христиане и правоверные. Аллах нам послал пищу и не только пищу. Он расщедрился на эти два сосуда с веселящей влагой. Да не повредит она здоровым желудкам и болезни да не посетят жилы, по которым пройдет настоящий армянский ереванского розлива.
Так сказал доктор Мурадин и положил на стол вареную индейку и поставил рядом две бутылки.
— Хасанчик, где наш доблестный скоропроходчик Азрет? Пусть озарится и его лицо тоже.
— Сегодня он не скороприходчик. Они, по-моему, готовятся удивить мир, шарахнув по нему рекордной месячной проходкой. Вот и совещаются, что и как, разрабатывают тактику и стратегию.
— Да, они удивят мир. А мы удивим его, соорудив роскошный стол. Давай сюда, Ромео, красные яблоки, подаренные твоей Джульеттой со сливовыми глазами. Надеюсь, это яблоки мира, а не раздора.
— Мира, мира. И любви... к ближнему. — Хасан стал сервировать стол. — Да, кстати, в честь чего эта роскошная трапеза? Записку там не приложил всевышний?
— А в честь моего девиза: «Живи, радуйся и радуй других». Нужно пригласить девчонок тоже. И за конфетами сходить.
— Честно, Мурадин, по какому поводу байрам? Должен же я заготовить тост, чтобы не опростоволоситься перед твоими дамами.
— Вот зануда! Повод ему нужен. Просто один благодарный больной, вернее, уже бывший больной, приволок все это и одарил меня. Угости, мол, друзей на здоровье.
— Как это «одарил»? За что? — Хасан в упор посмотрел на Мурадина.
— А разве не ясно? Я рылся в его, извини, внутренностях, чтобы ему потом жилось весело. Удалил нежелательные там штучки, и он от радости и уважения к моему труду взял да и одарил.
— И ты принял этот... дар?
— Как видишь. Нельзя же обижать больного, травмировать его нервную систему. Он сделал намыс, то есть, как говорят старшие, уважение, и спасибо ему. Чего это ты вытаращил глаза, словно проглотил баранью лопатку? Не знаешь родных обычаев?
— Знаю. Обычаи знаю. Но ты, врач, принял от больного взятку.
— Взятку так взятку, — согласился Мурадин, переставляя бутылку с коньяком.
— Это же не благородно, даже подло... — Хасан внимательно разглядывал Мурадина, словно только что поймал его на месте преступления.