- Значит, Ева. – проговаривает он, задумываясь о чём-то своём. – Может быть это судьба?
Не понимаю, к чему он это говорит. Папа сильно так ударил его?
- Не понимаю… - качаю головой.
- Я подумаю ещё как ты сможешь меня отблагодарить. – тихо говорит он, чтобы не услышал его слова папа. От хриплого голоса, проникающего в самые тайные глубины, меня снова бросает в жар. – Пока, Ева.
Он уходит с гордо поднятой головой, подмигивая мне и игнорируя отца. Никто и никогда не смел так вести себя с ним. Папа покрывается пятнами, но молчит, это его милость за моё спасение.
- Будешь наказана. Никаких вечерних прогулок. Школа и сразу домой. – заявляет он. Мы выходим из тёмного здания, проходим мимо маленькой группы парней, окруживших моего спасителя. Я стараюсь не смотреть на него, не выдавать волнения, которое он вызывает во мне.
- Всё хорошо? – спрашивает папин водитель Влад. Парень в военной форме открывает мне дверь и помогает забраться в высокий внедорожник. – Как ты забралась сюда?
- Вопросы потом, Влад. Набери нашим, пусть тут проверят всех и объяснят им, что будет, если они ещё раз тронут мою дочь!
- Ева! – окликает меня знакомый голос. Я оборачиваюсь на автопилоте, чувствуя, как краснею и сердце начинает заходиться от выброса адреналина. В нескольких метрах от меня стоит Гром. Он обращается лично ко мне и говорит очень многозначительно: до встречи.
Сейчас мне удаётся его рассмотреть во всей красе. Высокий, небрежный и широкоплечий. Парень стоял широко расставив ноги и глядя на меня с вызовом. Он был больной на всю голову, раз осмелился подкатывать ко мне перед папой. Безумец.
- Оставь его. – тут же говорю папе, чтобы он не причинил вреда Грому. – Мы больше никогда не увидимся.
В этом я ошибаюсь. В нашем маленьком городе трудно никогда не встретиться. Тут все знали друг друга.
- Катю твою я точно придушу. – говорит папа недовольно. – Чтобы случилось, если бы я не успел приехать? Вечно ты попадаешь из-за неё в какие-то неприятности. Где ты вообще нашла такую неблагополучную подружку?
Папа как военный человек был очень строгим в воспитании. Мама умерла, когда мне было всего десять лет, поэтому моим воспитанием папа занимался лично. Последние годы за мою безопасность и благополучие ещё отвечал Влад – папин водитель и его правая рука.
Так что, я генеральская дочка.
- Ладно, Георгий Александрович, ошибки молодости. Как Ева могла узнать по карте, что тут заброшенный дом? Она лишь пыталась помочь подруге. – пытается защитить меня Влад.
- Нельзя ходить вообще никуда без моего ведома. – недовольно цедит отец.
Сейчас я была так измотана, что у меня не было сил спорить с отцом. Просто я закрыла глаза и сделала выдох. Теперь я в безопасности и мне ничего не угрожает.
Все мысли крутились вокруг загадочной фигуры Грома и его не менее загадочного «До встречи!»
Гром.
Ева. Вкусная карамелька. Так бы и заглотил её целиком.
Девчонка бросалась в глаза. Она была вызовом. Чёртовым искушением. Она сюда со съёмок порно пришла? Как она вообще додумалась ходить в такой одежде?
Тонкая в несуразной чёрной юбке по колено и блузке, застёгнутой под самое горло, она напоминала школьницу из фильма для взрослых. Хотелось раздеть её и заглянуть под обёртку. Этот тугой хвост ещё, подпрыгивающий от каждого её шага. А волосы? Белый пепел. Никогда не видел такого цвета прежде.
Она притянула взгляд мгновенно. Магнитом потянула к себе. Я почувствовал её спиной. Как такая фифа вообще попала в этот заброшенный район?
Школьница – потеряшка подошла к Соломону и Кеше, стала показывать им телефон и спрашивать что-то с невинным взглядом. Я сразу понял, чем закончится их встреча. Соломона давно ломало, он недавно расстался со своей барышней и сильно был озлоблен на всех женщин, он был в завязке, сам не свой.
Обычно я не лез в дела парней, это был не мой район, тут я был чужой и не мог вмешиваться в местные дела. Но девчонка не была похожа на уличную девку, что шастали тут днём и ночью. Жалко её было. Воспользуются и бросят. Не знаю, что нашло на меня, но я пошёл за ними. Мысли, что кто-то дотрагивается до неё, бесили меня.
Олени затащили её в подвал и стали раздевать. Она крутилась как уж, кричала. Кому только было дело до неё? Здесь отродясь никто не обитал.
От молочной кожи у меня челюсти свело. Школьница была слаще карамельки. Красивая до одури. Голова кружилась от идеальных изгибов юного тела. Кто она? Почему я раньше не видел её в городе?
Ноги сами понесли меня к этим троим. Нельзя было трогать её грязными лапами. Могу на что угодно поспорить, что девчонка ещё девственница. Лакомый кусочек в развратном лифчике. Розовое наваждение. Я видел малиновые сосочки под кружевом.