Оливия фыркает.
— Серьезно?
— Адам — наш нежный гигант, но он прячет оружие массового поражения. Он определенно собирается приковать свою будущую жену к инвалидному креслу.
— Кара! — Оливия макает попкорн в сырный соус для начос, забрасывает его в рот и радостно мурлычет. Странные вкусы беременных.
— И Гаррет… Ты просто глянь на него, — Кара машет рукой в его сторону, и Гаррет замечает это движение, отводит и быстро возвращает взгляд обратно. Даже отсюда вижу, как вспыхивают его щеки, когда он понимает, что стал темой для обсуждения. — Такой милашка. Он был самым застенчивым, когда мы впервые встретились.
— Он и сейчас такой, — отмечаю я. Это нервирует. Я росла с братом, который никогда не фильтровал своих слов. И вот я здесь, высказываю большую часть своих мыслей вслух без какой-либо цензуры. Угадывать, что творится у кого-то в голове, утомляет.
Кара качает головой.
— Он стесняется тебя, потому что считает тебя сексуальной. Самый безопасный вариант — общаться с тобой как можно меньше, чтобы Картер не догадался. Бьюсь об заклад, что этот мужчина настоящий зверь в постели, — снова этот ее отвратительный жест и вскидывание бровей. — Тебе стоит проверить.
— Ни в коем случае, — я ставлю ноги на стекло перед собой, и шиплю от пронзительной боли в лодыжке. Определенно я потянула связки, и теперь мне придется пнуть Саймона по яйцам другой ногой, когда мы в следующий раз встретимся.
— Он не в моем вкусе, — продолжаю я о Гаррете. Неважно, что Картер никогда не позволил бы мне встречаться с кем-либо из его друзей или товарищей по команде. Мне будет в целом сложно привести домой любого нормального мужчину. Если я его когда-нибудь встречу, конечно.
По правде говоря, меня это не так уж сильно волнует. Я была одинока практически всю свою осознанную жизнь, и игрушки на батарейках были отличной компанией. Заменить их мужчиной кажется совсем ненужным.
— Вот что я скажу. Если ты можешь гарантировать, что у Гаррета действительно золотой член, я подумаю о том, чтобы оседлать его.
Улыбка Кары становится шире.
— Правда?
— Нет, — возможно.
Оливия тяжело вздыхает и потирает живот.
— Я бы не отказалась от хорошей езды на члене, — она кладет руку мне на плечо в тот момент, когда я начинаю стонать. — Не пойми меня неправильно. Это хорошо. Великолепно. Всегда.
— Фантастика. Мне же было так интересно.
— Но в последнее время он такой нежный.
Кара ударяет себя кулаком в грудь и наклоняется вперед, подавившись своим перекусом.
— Пожалуйста, скажи мне, что он из тех пап, которые думают, что ткнут своего ребенка в глаз, если будут неосторожны во время секса.
— Он взял за правило предупреждать ребенка каждый раз, когда мы собираемся заняться сексом, — Оливия проводит рукой по своему измученному лицу. — Окей, малыш. Папа входит. Убедись, что ты отошел достаточно далеко, — ее широко раскрытые карие глаза полны непонимания. — То, что окончательно меня доводит — это тревожное хихиканье, а еще каждый раз, когда я двигаюсь, он останавливается и спрашивает, все ли со мной в порядке. Я просто… мне нужно, чтобы он трахнул меня, понимаете? Хорошенько оттрахал, — она ерзает на своем стуле. — В беременность мне так сильно хочется секса.
Кара тычет меня пальцем в щеку.
— Прекрати вести себя так, будто тебя сейчас стошнит.
— Я скоро блевану.
Оливия хихикает, прежде чем мягко улыбнуться.
— Картер сказал, что Гаррет помогал тебе искать твою игрушку. Это было мило с его стороны.
— Да, я думаю, и он об этом явно сожалеет.
— Почему он должен сожалеть об этом?
— Потому что Индиана Боунс ударил его по лицу, — бормочу я, проглатывая два кусочка лакрицы.
— Кто такой Индиана Б… — Кара замирает, слова повисают в воздухе, прежде чем она взрывается таким громким смехом, что парни оборачиваются на нас. — Ради всего святого, скажи мне, что ты ударила Гаррета по лицу дилдо с именем Индиана Боунс, пожалуйста, Дженни.
— Я не била его этим по лицу. Мы подрались из-за коробки, в которой он был, коробка порвалась, а Индиана Боунс взлетел в воздух и вроде как… ну, ты поняла, — я взмахиваю рукой, прежде чем ударить тыльной стороной по своей щеке. — Это его вина. Он не должен был смотреть.