— Да, зайду.
ГЛАВА 2
ПРАЗДНИЧНОЕ ТАКО И ПРИДУРКИ
Вам знакомо это неприятное ощущение не высохшего, еще сырого белья, которое натягиваешь на себя? Или какие на вкус холодные затвердевшие остатки макарон с сыром, которые некогда разогреть? И то, и другое чертовски мерзко, точь-в-точь как то, что я испытываю, когда мой танцевальный партнер смотрит на меня, будто хочет сожрать.
Бедняга еще не понял, что я как икра, которую он никогда не сможет позволить себе, как бы ни старался.
Саймон опирается на штангу для жима лежа, локоть на перекладине и резко смотрит вверх. Он играет бровями.
— Нравится, что ты видишь?
— Забавно, я собиралась спросить тебя то же самое, — я прохожу мимо него в раздевалку. Он идет за мной, потому что он настойчивый говнюк.
Не поймите меня неправильно: я вполне хорошо отношусь к Саймону. Мы танцуем в паре уже четыре года. Но он не просто настойчив, он еще и чертовски самоуверен, и похоже, ошибочно считает, что я просто играю в недотрогу.
Не так уж сложно понять, что у меня нет абсолютно никаких планов пускать его в мой Диснейленд. Чем скорее он это осознает, тем лучше.
— Это женская раздевалка, Саймон. Тебе сюда нельзя вне зависимости от того, насколько далеко ты спрятал эту штуку.
Ухмыляясь, он прижимает руку к промежности.
— Я не смогу спрятать эту штуку как бы ни пытался, — я чувствую отчетливый запах говядины, когда его губы оказываются у моего уха. — Такие размеры не спрячешь.
Я отталкиваю его и захожу в раздевалку.
— Снизь самооценку, придурок.
Саймон смеется.
— Схожу в душ и встретимся у входа.
Один из недостатков моего характера — соглашаться заранее. К тому времени, когда запланированное наступит, я предпочту снять лифчик и не натягивать его обратно.
Я смахиваю пот из-под спортивного топа.
— У меня уже есть планы на вечер, и я очень устала, так что…
— Но сегодня твой день рождения.
— Ага, и я…
— Пять минут! — он целует меня в щеку и бежит в мужскую раздевалку. — Дай мне пять минут! Приведу себя в порядок для моей любимой именинницы! — он подмигивает и исчезает, прежде чем замечает, как я закатываю глаза.
Несомненно, мы друзья, и да, 75 процентов совместного времяпрепровождения его руки блуждают по мне, когда мы находимся в чересчур близких танцевальных позах. И все же, псевдо-свидание с Саймоном за обедом — это не то, как как я представляю свой идеальный двадцать четвертый день рождения. Вообще, есть как минимум десять способов как его провести лучше. Например, вздремнуть часика два на диване, подрочить в своей спальне или погулять с кошкой.
У меня нет кошки.
Но я неравнодушна к бесплатной еде, и мы собираемся в «Тако Кантина», что супер, ведь тако — моя жизнь. В то же время, я совсем не рада настойчивости Саймона разделить начос и гуакамоле, ведь он съест все, а я успею урвать лишь две чипсинки.
— Упс, — его пальцы касаются пыльного дна деревянной миски для чипсов. — Вроде как я все съел, да?
— Ага, так и было.
Он отмахивается от меня.
— Да ладно, зато тебе не надо беспокоиться о лишних калориях.
Я настолько резко вскидываю брови, что беспокоюсь, что они отлетят.
— Что, извини?
— Лишние калории.
— Ага, я услышала. Я давала тебе шанс изменить свои слова, — я потягиваю свой безалкогольный мохито, наслаждаясь его сладким вкусом. — Когда это вообще стало нормой — говорить, что женщине стоит есть, а что нет?
Он с опаской смотрит на меня.
— Успокойся, Дженни. Я пошутил. И не делай вид, что ты к этому не привыкла.
Я к этому привыкла, в этом-то и проблема. Всю свою жизнь я борюсь с желанием съежиться под пристальным взглядом танцевальных тренеров, которые придираются к любому проявлению мягкости в теле; которые просматривают мои отчеты по еде в поисках хотя бы какого-то признака того, что я не придерживалась строгой диеты; чего-то, что могло бы объяснить, почему неделю назад я двигалась слегка вяло или почему одним утром мой наряд вдруг стал немного облегать фигуру. Я слишком часто обнималась с унитазами и плакала, боясь их грубых слов, но еще больше боялась развить зависимость, которая слишком легко может привести к летальному исходу.
Это чудо, что сейчас я сижу здесь и спокойно заказываю три тако и лимонад, не заботясь ни о чем на свете и не испытывая ни капли угрызений совести. Это то, к чему я стремилась со времен средней школы через невероятное количество часов терапии. Я не позволю необдуманным словам Саймона украсть годы моего прогресса в отношениях с едой.