Ржавое корыто с автопилотом опоздало на полчаса и припарковалось у соседнего подъезда, аккурат посреди лужи. На попытки его сдвинуть отреагировало стандартными ответами робота в приложении, для связи с оператором предлагалось провисеть на линии сорок пять минут.
Мик смирился. Кеды, понятно, промочил, но им не страшно, за время поездки высохнут, да и на сером разводы незаметны, особенно вечером.
Он удобно развалился на пассажирском сиденье и приказал включить обогрев. Результат? Открытое окно, чтобы выветрить запах гари, и три продолговатые дыры на плотной синтетической штанине – туда свалилась раскаленная решетка от нагревателя, хотя ей полагалось быть едва теплой и держаться так крепко, чтобы не отлететь и при аварии.
Жалоба в приложении ситуацию не улучшила. С одной стороны, оператор ответил всего через полчаса и пообещал вернуть деньги. С другой: в качестве моральной компенсации Мику предложили бесплатный кофе, который машина налила мимо стаканчика, еще и куртку обрызгала на додачу.
Несколько часов полета прошли как на иголках, и лишь когда на заляпанном мониторе замигал приближавшийся пункт назначения, Мик подумал, что худшее позади.
– Ошибка. Непредвиденный сбой системы. Экстренное приземление. Ошибка. Ошибка. Ошибка, – прохрипел динамик.
Вырубилось все, кроме двигателя, даже свет в салоне погас. Кофемашина фыркнула, выплюнула на пол несколько сгустков густой липкой субстанции. Из обогревателя вырвался сильный поток пыльного воздуха, расцарапанные иллюминаторы залило дождем. Автоочиститель стекол не работал, внешний мир превратился в сплошную коричнево-серую пелену, слабо подсвеченную огнями далекого города.
Дверь ослабла, пропускала ветер. Он выл так громко, что закладывало уши. Зато ремни безопасности застегнулись надежно – стиснули как клещами, мешая нормально дышать.
Мик не успел испугаться. Сначала он ловил свой рюкзак, особенно беспокоясь о бюджетном планшете, что по производительности не уступал дорогим аналогам, но мог треснуть от злого взгляда. Потом ремни ловили Мика, причем деликатностью они не отличались. А едва все более-менее устаканилось и можно было паниковать со спокойной душой, флаер тряхнуло, его дверь то ли распахнулась, то ли отлетела от удара о землю.
– Ошибка, ошибка, оши… – зачастил автопилот и прервался на полуслове.
Двигатель молчал, динамики пару минут посипели и тоже затихли, ремни безопасности не расстегнулись.
2
Снаружи лило как из ведра. Капли падали на металлическую подножку, брызги залетали внутрь, смешивались с кофейной жижей, пачкали штанины и холодили кожу.
Было зябко до невозможности, темно и неуютно. Мик дергался под ремнями, порываясь от них избавиться, и чувствовал, как подкрадывается страх.
Там, вдали, не наблюдалось ни единого следа близкой цивилизации, даже огни размылись за пеленой дождя.
Опыт подсказывал, что хуже трущоб только необжитые земли. Дикие животные, которыми Мик никогда не интересовался, неконтролируемая погода, ни полиции, ни медиков, ни крыши над головой… Может, кому-то и хорошо вдали от инфраструктуры, но Мику и каменные джунгли в тягость, не говоря уж о настоящих.
Ветер зашвырнул в салон мокрую упаковку вроде бы от чипсов. Она зашуршала под ногами, и этот звук заглушил далекий стон.
Наверняка почудилось!
В темноте прокатилась пустая жестянка, налетела на камень…
Стон повторился.
Мик выпустил из рук рюкзак с планшетом и взялся за ремни всерьез. Они – такое же старье, как и флаер, должны поддаться!
Рядом разбилась стеклянная бутылка, стон перешел в завывания.
У Мика начали стучать зубы. Он схватил решетку обогревателя, отогнул один край и принялся пилить ремень, не обращая внимания на царапины. В момент самого сильного нажатия гибкий пластик треснул, металл скользнул и подрезал пару сантиметров кожи над большим пальцем левой руки. Сгоряча Мик на ощупь пришлепнул лоскут на место и сильно прижал его антисептическим пластырем, не думая о том, как потом это все отлепить.