Я верю в это.
Так много раз мы чувствовали друг друга.
Летом я нашел его после страшной аварии на мотоцикле. У него была сломана лодыжка, но он все еще улыбался, когда я помогал ему, прихрамывая, вернуться домой.
На Рождество, когда я был в увольнении, он вытащил меня из ручья после того, как меня сбросила лошадь.
Форд был первым в моей семье, кто узнал, что меня подстрелили. Еще до того, как кто-то из начальства позвонил моим родителям, он забил тревогу и собрал всю семью.
Мы просто знаем.
Я останавливаюсь, заметив грузовик на гравийной дороге.
― У нас гости?
Форд оглядывается на лодж, потом на меня.
― Руби и Чарли вернулись.
― Черт, ― бормочу я. Надо было смываться быстрее.
Форд ухмыляется.
― Ты собираешься спрятаться в спортзале или пойдешь поздороваться?
Я стискиваю зубы, надежда выместить свое беспокойное состояние на боксерской груше угасает, и вместе с Фордом направляюсь в лодж.
В настоящее время лодж ― или Главный дом ― является центром ранчо. Бронирование номеров для гостей. Столовая. Это также мое место жительства. Я живу в пристройке, которая занимает весь третий этаж. Никогда не нуждался в собственном жилье. Я не сплю подолгу. Поэтому я внимательно слежу за гостями, когда они там, и занимаюсь своими делами, когда их нет.
Как только я поднимаюсь на широкое крыльцо и прохожу через тяжелые двойные двери, на меня обрушивается какофония шума. Громкий смех моих братьев смешивается с веселым женским щебетом.
В баре расположились мои братья и Руби. Чарли и Руби сидят на тяжелых табуретах из воловьей кожи, а Уайетт наливает дымящийся кофе им в чашки. На стойке стоит коробка пончиков с заправки, которую Уайетт, несомненно, прихватил по дороге из города. Сапоги и куртки беспорядочно разбросаны по гостиной.
Я недовольно поджимаю губы. Это выглядит так, будто по дому пронесся торнадо. Мои братья устраивают беспорядок, а мне потом приходится прибирать за ними.
Сделав глубокий вдох, я расправляю плечи. От привитой мне в армии любви к чистоте чертовски трудно избавиться. Я стараюсь сосредоточиться на своей семье и не обращать внимания на беспорядок.
По крайней мере, сейчас.
Я хлопаю Чарли по плечу, а затем крепко обнимаю его.
― Слишком рано для загара, брат.
Я не видел своего брата и его жену полгода, с тех пор как они тихо поженились и улетели в Калифорнию, где Руби сделали операцию на сердце. После поездки на юг к родственникам они наконец-то вернулись домой.
Чарли, с растрепанной темной бородой и улыбкой в глазах, усмехается.
― Это все калифорнийское солнце.
Кстати, о солнечном свете...
Руби бросается в мою сторону. Я крепко обнимаю свою невестку, на секунду ослабляя бдительность.
― А ты как? ― Я отстраняю ее на расстоянии вытянутой руки, окидывая взглядом ее милое личико. ― Хорошо выглядишь, Руби.
Она сияет.
― Я чувствую себя прекрасно.
Я позволяю себе редкую улыбку. Я не могу не любить ее.
Эта девушка погибла на нашем ранчо. Чарли никогда не смирится с этим.
И я никогда этого не забуду.
Руби крепко хватает меня за руку, когда я отпускаю ее.
― Я никогда не видела ничего подобного, Дэвис. ― Ее широко раскрытые глаза осматривают все вокруг. ― Лодж. Он такой пустой.
Я усмехаюсь, откидываюсь назад и опираясь руками на барную стойку.
― Ты вернулась как раз вовремя. Поможешь привести ранчо в порядок к лету.
Руби сгибает пальцы.
― Я устрою что-то невероятное в социальных сетях.
Форд шевелит бровями.
― Принцесса снова спасет положение?
― В этом нет необходимости, ― говорю я с укором. ― Дела идут хорошо.
Согласно нашему графику бронирования, лодж выкуплен на ближайшие два года. И благодарить за это мы должны только Руби. После того как в прошлом году разразился скандал в социальных сетях, Чарли просто повезло, что он встретил Руби, которая хорошо разбиралась в этом, и заручился ее помощью. Благодаря связям Руби дела на ранчо взлетели как ракета и больше не вызывали волнения.
Но это едва не пошло под откос.
Когда Деклан Валиант, безжалостный застройщик, ставший политиком, поджег наш амбар, в попытке уничтожить наше ранчо, Руби пострадала.
Она едва не погибла.
И это прикончило бы нашего брата.
Я никогда не забуду звук, который он издавал, когда Руби не приходила в себя. Этот первобытный, пронзительный рев преследует меня до сих пор.
― Левая рука все еще привыкает к кольцу? ― Форд спрашивает Чарли, ныряя за барную стойку и доставая бутылку ирландского виски.
Чарли поднимает руку, сверкнув серебром, и широко ухмыляется.
― Привык в первый же день, как только надел.
― Хочешь позавтракать? ― спрашивает Уайетт, пихая пончик мне в лицо.
Я отталкиваю его руку.
― Пончики ― это не завтрак. ― Безрассудный, шумный и дерзкий, Уайетт имеет единственную цель в жизни ― испытывать мое терпение.
― Один и тот же протеиновый коктейль каждый день недели, Дэвис, ― это не лучший способ жить.
― Мой способ, ― ворчу я. Надежный. Здоровый.
Я сажусь на барный стул и принимаюсь рассматривать своих братьев.
― Как там Джорджия? Пережила маму Белль? ― спрашиваю я Руби, на время забывая о желании двигаться и о том, что хотел сходить в спортзал.
― Я выжила, ― говорит она, бросая взгляд на мужа. И хихикает. ― Я не уверена, что Чарли тоже.
Мой брат стонет и проводит рукой по бороде.
― Общение с мамой ― это чертово упражнение на терпение.
Руби смеется и прижимает обнявшую ее руку, когда Чарли притягивает ее к себе.
― Все было не так уж плохо. ― Она улыбается. ― Но я рада вернуться туда, где мы должны быть.
Я смотрю на Чарли и изучаю глупую улыбку на его лице. Наблюдаю за тем, как он увивается за хрупкой девушкой, которая покорила его сердце прошлым летом.
Черт, я так рад за него. Он заслужил это.
Он наконец-то вернулся. Целый. Трезвый. Живой.
В памяти всплывает воспоминание о том, как Уайетт позвонил мне в барак морской пехоты.
― Чарли не выживет, Ди, ― сказал он со слезами в голосе. ― Он подливает виски в свои чертовы кукурузные хлопья.
Тогда меня охватил настоящий страх. Мой брат собирался свалиться пьяным с крыши, так и не справившись со смертью Мэгги. Потому что меня там, блядь, не было. Я был за границей, восстанавливал силы после того, как спецоперация с моей командой провалилась. Срочный отпуск не подлежал обсуждению. Я застрял.
Так что я специально получил пулю.
Чарли был моей миссией.
Я не собирался хоронить своего брата. Только не еще одного. Не мою кровь.
Если я не мог защитить своих братьев за границей, то я, черт возьми, планировал защитить своего брата дома.
Ответственность, которую передал мне мой отец. Ответственность, к которой я отношусь так же серьезно, как к своей жизни.
― Друзья ― это семья, но семья ― это навсегда, ― сказал он мне в тот день, когда родился наш младший брат Грейди. ― Береги этих малышей.
Я принял слова отца близко к сердцу.
Особенно в прошлом году.
Я думал, что мы уладили все проблемы с Валиантом. Но в начале прошлой осени он вернулся на ранчо. Я застал его в доме Чарли, когда он искал Руби.
У Валианта больше не будет шанса причинить боль тому, кого я люблю.
Я всадил ему пулю в голову. И похоронил его на дальнем краю ранчо возле Плачущего водопада.
В отличие от собак, черное и белое не работает в Монтане. И на ранчо не работает. Мы делаем то, что нам нужно, чтобы выжить. В том числе нападаем первыми.
Таким людям, как Валиант, никогда нельзя доверять. Они всегда возвращаются.
И когда они придут за моей семьей, второго шанса у них не будет.
Меня не беспокоит ответственность перед тем, кто находится наверху. Я отвечаю только перед самим собой за то, что делаю. Никакого сочувствия. Никаких угрызений совести. Ни для кого, кто тронет мою семью.