- Вы правда считаете, что главная задача женщины – сидеть дома и растить детей? - заявила она мне тогда, услышав нашу беседу в узком кругу мужчин на автерпати после какого-то модного показа. В ее глазах опасно сверкала сталь, намекая на то, что за неправильный ответ мне грозит, как минимум, кастрация.
Все присутствующие при этой сцене затихли, ожидая, что я отвечу наглой девчонке, посмевшей встрять в наш разговор. Поправлять меня или перечить осмеливались немногие, потому что даже если на самом деле они были правы, я в два счета выставлял их дураками. Выворачивать наизнанку то, что казалось даже не имеет другой стороны – мой прирожденный талант. Многие приписывали мне удачную карьеру в адвокатуре, ведь там я мог бы использовать свои способности в полную мощь, но я пошел своей дорогой.
- А вы видите что-то противоестественное в том, чтобы женщина рожала детей? - ответил я, отпивая немного кислое шампанское из бокала. Ненавижу женское пойло, но другого здесь не было.
- Родить ребенка и стать домохозяйкой на всю оставшуюся жизнь – немного разные понятия, вам не кажется? - стрельнула в меня убийственным взглядом девушка в красном платье.
- Не волнуйтесь, вам это не грозит ближайшие лет двадцать, - усмехнулся я. - Ведь для вас, кажется, существует лишь работа, насколько я слышал?
- Хам, - резко ответила Николь, готовая почти что наброситься на меня за сказанные слова. Ее прямо таки трусило от злости, потому что она знала – я был прав. И уверен, эта невероятная девушка так бы и поступила, не будь на каждом шагу куча репортеров. Поэтому вместо этого она, задрав подбородок вверх, развернулась и прошла мимо нашей компании, будто и не было никакого разговора.
Я давно за ней наблюдал. С тех пор, как увидел ее на показе фирмы, в которой она работала, Николь мне приглянулась. Молочная кожа, идеальные черты лица и каштановые волосы – мой любимый типаж. Она выглядела так, словно талантливейший скульптор создал ее специально по моему вкусу. Но потом, когда оказалось, что она еще и с характером, мой интерес загорелся с новой силой и я понял, что пока я не получу эту строптивицу в свое личное пользование, мне не будет покоя.
Глава 15.2
Николь
Голова страшно болела, толи вырвать ее, толь умереть хочется, еще сама не поняла. Но единственное, что я точно осознала – я не дамся так просто этому ублюдку, он еще сам меня отпустит, разведется и уедет на край света от греха подальше, чтобы я там его не достала.
«Но тебе же было хорошо, признай», - свой внутренний голос я ненавидела больше всего. Диккер задел мою гордость, унизил меня в моих же глазах, заставив стонать под ним. В каком веке мы живем, чтобы кто-то мог брать женщину насильно? Повалить на землю и трахнуть, как последнюю блядь. Какое право он на это имел? И это, между прочим, преступление. И плевать, что потом я уже не сопротивлялась. Он все равно сделал это против моей воли.
«Ты его жена», - да пошел ты, внутренний голос. Это тоже незаконно все произошло, но фамилия ниче такая, мне нравится.
Я лежала на необъятной кровати с нежно-персиковым балдахином и ругалась сама с собой. Глаза даже открывать не хотелось, вдруг Он сидит тут. Нет уж, полежу еще, может и услышу какой-то шорох.
Интересно, где Адриан? А вдруг он меня еще ждет? Он же волнуется, наверно. Хоть бы его не арестовали. Только не это.
Резко поднявшись с кровати, бегло оглядела комнату. Я сама, это уже радует. Господи, хоть я и не бедная в финансовом плане, но такую кровать даже я не видела. Если я лягу вдоль или поперек, все равно ни одна часть моего тела не будет свисать. Моя спальня раза в два меньше этой комнаты. Ощущение, что это вообще какой-то зал. Проход с двойными дверями, окна с резными ставнями и светлыми отливами. Будь я здесь по другой причине, то офигела бы не на шутку. Но я должна быть невозмутимой и непоколебимой и не растерять остатки гордости. А еще было бы неплохо держать оборону своей чести, а не как вчера, позорище. Как вспомню, что К. Д. делал со мной, так и хочется сбежать куда-нибудь подальше от этого состояния собственной никчемности. Ну и от Диккера заодно.