Прошло некоторое время, прежде чем Лёхин понял, что коридоры подвала его дома сменились коридорами совершенно иного места. Правда, сообразительность Лёхина здесь не при чём. Дело в том, что луч фонарика однажды мазнул по привычной глазу трубе. Лёхин хотел было пройти дальше, но что-то заставило его остановиться и подойти к этой трубе. Глазам сначала не поверил: она не была ровной или завёрнутой в изоляционные материалы. Она оказалась корявой, точнее, закутанной в какой-то корявый слой, а кое-где этот слой отошёл рваным краем. Пришлось поднапрячь воображение, чтобы увидеть в трубе - древесный корень. Дерево - здесь, внизу?..
В одном из коридоров, откуда (в чём Лёхин неохотно признался себе) человек не вышел бы без проводника, болотный дух остановился ненадолго - в задумчивости. Впереди оказалось два ответвления - и Ерошка явно вспоминал. Всё ж таки был он здесь два месяца назад. Но на месте оставался не более минуты. Встрепенулся - и потопал дальше.
Лёхин заторопился за ним, в правый коридор, перешагнув, как порог, почти утопленную в земле трубу. Или снова корень?
И - дёрнулся.
- А вы куда? - звонко спросил кто-то очень любознательный - из темноты, тоже справа. Подросток? Девушка?
Суматошно направив луч фонарика во тьму, Лёхин разглядел глухой угол, образованный бетонными переборками и треугольником утоптанной земли. И совершенную пустоту. Здесь даже труб нет.
Сначала подумалось, что голос почудился. Чтобы проверить себя, глянул на "помпошек". И удивлённо вскинул брови. Оба Шишика, чуть не падая с его плеч, тянулись рассмотреть что-то в углу. Судя по вытаращенным глазищам, голос прозвучал, но его владелец оставался невидимым даже для "помпошек".
- Лексей Григорьич, ты чего поотстал? - вернулся было ушедший вперёд Ерошка.
- Тут кто-то есть, - недоумённо ответил Лёхин, продолжая водить белым лучом по чёрной земле и серым бетонным плитам стен.
- Где?
- Здесь! - весело сказали из угла.
Ерошка ахнул, всплеснув руками. А Шишик Ник свалился, не удержавшись. Пришлось Лёхину за ним нагнуться. Едва он протянул руку к "помпошке", как та гневно пискнула и помчалась с пальцев по руке - на привычное плечо, откуда снова свесилась, чтобы хрюкнуть что-то вызывающее. Лёхин опомниться не успел, как Шишик Профи, мгновения изумлённо следивший за Ником, тоже свалился, а поднятый с земли изрядно помятым, уже не захрюкал, а зашипел на что-то в углу.
Взглядывающий то на одного, то на другого, Лёхин вдруг сообразил: до падения Шишики не видели голосистого невидимку!.. Чёрт… Тоже, что ли, упасть?
Болотный дух тянул шею - и ничего не разглядел. Но упёр руки в боки и крикнул:
- Боисси? Нет ли? А ну, вылезай, кто там ни есть! Ишь, в прятки играть вздумал!
- Я не играю, - обиженно возразил невидимка. - Просто вы торопитесь, а мне поболтать хочется. Давайте поговорим? А то мне одной здесь очень скучно.
- А почему ты здесь одна? - почти машинально переспросил Лёхин. У него уже глаза заболели от пристального вглядывания в темноту, прорезанную лишь световой тенью от фонарика.
- А меня с собой никто не берёт.
Лёхин не успел среагировать на странный ответ. Болотный дух, разъярившись, что неизвестный невидим и для него, завопил:
- И правильно делает, что не берёт! Чего брать?! Воздух?! Ам…
Лёхин резко перевёл луч фонарика на болотника. Тот валялся на полу, размахивая руками в попытках встать. Немного повозившись, Ерошка кряхтя поднялся и только воздел кулачишки, только гневно раззявил рот, дрожа встопорщенной бородой, как снова шамкнул, да так и замер с вознесёнными к потолку руками.
"Всё!" - мрачно решил Лёхин. Фонарик он, нагнувшись, отложил в сторону - лучом на невидимку, а сам быстро принял стойку для отжимания. Раз - согнул руки в локтях, приближая тело к земле. Два - выпрямил руки. Взгляд скользнул по направлению луча.
Сначала он подумал, что это матрёшка. Потом - неваляшка. Потом - юла. Но чем дальше всматривался, тем больше недоумевал. Круглое девчоночье лицо улыбалось ему со странного, постоянно вращающегося маленького смерча, куда вплелись две косы и платье, кажется красного цвета. Возможно, даже с узорами, которые нельзя рассмотреть в бешеном верчении юбки. А может, не юбки. Может, сарафана.
Вскоре Лёхин не выдержал. Попытки рассмотреть тело неизвестной привели к быстрой усталости глаз. Пришлось приглядеться к лицу. Очень детское и очень взрослое. Не сообразить точнее. Из-за того что лицо круглое? Наверное. Остальное - как в сказочных рисунках: брови дугами, большеглазая, задорный носишко, рот, который не умеет не смеяться. И вся эта красотища человеку по колено.
Руки затекли. Лёхин сел.
- Здравствуйте, уважаемая. Меня зовут Алексей Григорьич.
- Здрасьте. А я знаю, как тебя зовут.
- Прекрасно. А как зовут тебя?
- Зовут зовуткой, а величают уткой, - хихикнуло странное создание.
То, что странная незнакомка его знает, неудивительно: когда болотный дух вернулся за отставшим, как он полагал, человеком, он назвал Лёхина по имени-отчеству.
- Вертушкой её зовут, - проворчал Ерошка, тоже безуспешно стараясь разглядеть в непрерывном движении очертания фигуры.
- Близко, - улыбчиво сказала красотища. - Вертушинкой звать. Люди добрые, возьмите меня с собой.
- Да на кой ты нам? - удивился болотный дух.
- Так вы ж добрые!
И опять Лёхину, как вчера, пришлось признать правоту встреченной красотищи: да, мы добрые - значит, взять Вертушинку с собой!
- А не возьмём? - поинтересовался болотник.
- И не надо, - легко сказала Вертушинка. - Сама пойду.
Кукольное лицо исчезло в смерче, обхватившем теперь не только её тело, но и голову, после чего маленький вихрь играючи обогнул человека и болотника и легко ввинтился в нужный коридор. Растерянный Ерошка пожевал ус, попавший в рот, потом выплюнул его и пожал плечами.
- Идём, Лексей Григорьич. Что уж теперь сделаешь?
Уже идя вслед за двумя проводниками, Лёхин пытался сообразить, что собой представляет Вертушинка и как она сообразила, куда им надо. Может, она видит на более тонком уровне и успела прочитать следы болотного духа, вот и поняла, куда надо идти? Или она обладает даром предвидения и точно знает, куда им надо?
- А где вы живёте? - спросил смерч, вернувшись к человеку.
- Наверху.
- А наверх возьмёте меня?
- Ты ж самостоятельная, - невольно улыбнувшись, сказал Лёхин. - Почему бы тебе самой не выйти? Или что-то мешает?
- Я стесняюсь! - нагло заявила странная девица-юла. - В незнакомом месте всегда страшно. А вот со знакомыми выйти - другое дело.
- А мы разве… - начал Лёхин и смолк. Всё правильно. Он представился - она выдавила из себя имя. Знакомые. Ничего не поделаешь. - А… Куда ты хочешь выйти?
- Ты ж знакомый. К тебе пойдём! Гостить!
Лёхин раскрыл рот возразить. И закрыл. У него Елисей есть. Пусть с нахалкой и разбирается. Так что - выбросить все мысли о дамочке и думать о деле… Он невольно покосился на плечи. На плечах пусто. Странно. Но пока переводил взгляд от одного плеча к другому, глаз что-то зацепило. Ага, вот они где - в кармане. "Помпошки" вперились друг другу в глаза и явно делились какой-то информацией.
Лёхи хотел было пожаловаться им на Вертушинку - так, чтобы прервать их приватную беседу, но мысленно махнул рукой. Ладно. Переживём. И стал думать, как быть, если на ночь глядя придётся опять куда-нибудь идти.
Додумать не успел. Крутой поворот и не менее крутая тропа заставили внимательно смотреть под ноги. Летевший впереди вихорёк закружил на месте и весело сообщил:
- Вон река! А зачем вам сюда надо?
- По делам.
- Здесь пусто и неинтересно. Какие могут быть дела в пустом месте?