Что делает человека героем?
Он поражен моим вопросом. Разве я не знаю, что суть норвежской культуры — заботиться о людях, рассуждает он?!
— Нет, я не знаю. Действительно? И он такой? А заботят ли его, например, другие конфликты: хуту и тутси, курды и тибетцы, чеченцы и албанцы, иракцы и копты, афганцы и цыгане, упоминая лишь некоторые?
Он бросает на меня судорожный взгляд, ему хочется понять, на чьей я стороне. Вы е…,- начинает он спрашивать, но останавливается перед звуком "в".
Это сложный момент. Я даю тишине повиснуть на минуту, чтобы ее ощутить. Затем позволяю себе смилостивиться и говорю ему, что я немец.
Он успокаивается: немцы — это неплохо, — и мы продолжаем разговор.
Что люди в вашей стране думают об арабо-израильском конфликте? — спрашиваю я. На чьей они стороне? На этот вопрос ответить ему очень просто; он интеллектуал и свое дело знает. Девяносто процентов норвежцев на стороне палестинцев, говорит он мне, поскольку считают, что Израиль — это расистская страна, Израиль — государство апартеида. А вы сами что думаете? — спрашиваю я. Что ж, он полагает, что его соотечественники правы. Норвежцы, говорит он, чувствительны к страданиям слабых меньшинств. Они всегда были такими и всегда будут. Такой была история Норвегии, и таким будет ее будущее. Чудесный народ.
А не может ли он рассказать мне, как норвежцы себя вели во время Второй Мировой войны, спрашиваю я.
Ему хочется знать, зачем я сую нос в историю его страны.
Я же немец, напоминаю я, а немцы вечно говорят о Второй Мировой войне. Такая у нас странная привычка.
Он смотрит на меня с неловкостью, но такой как он норвежец не будет врать такому как я немцу.
Мы не любим признаваться в этом, говорит он тихим голосом, но мы сотрудничали с нацистами.
Я надавливаю посильнее и спрашиваю, включало ли это отправку евреев в печи.
Да, говорит он, его руки немного дрожат и лицо передергивает нервный тик.
Не странно ли это, делюсь я наблюдением с этим ученым, что такой народ как норвежцы, который всегда был чувствителен к страданиям слабых меньшинств, посылал беззащитное меньшинство, евреев, в печи?
Он не отвечает.
К счастью для меня, он считает меня немцем. Если бы он знал, что я еврей, он, вероятно, сказал бы, чтобы я "прекратил жаловаться снова и снова на события Второй Мировой войны".
К счастью для него, KAS меняет курс и решает оплатить ему участие в семинаре. Заслуги перед организацией человека, считающего евреев расистами, а палестинцев — чистыми душами, слишком дороги, чтобы остаться неоплаченными.
* * *
Семинар KAS закончился, и назад в Израиль я отправляюсь самостоятельно более коротким маршрутом. Я сажусь в совместное такси в Иерусалим и оказываюсь рядом с интеллигентно выглядящей женщиной.
Мы разговариваем.
Она из Вифлеема и работает на неправительственную организацию, связанную с экологическим просвещением. Сколько существует НПО в этой земле? — спрашиваю я ее.
— Тысячи. В одном только Вифлееме их около ста.
Ее зовут Нур, и она действительно интеллектуально развита. Она многое изучала и старается применить то, что знает, на практике. Ей хорошо платят, говорит она, и ей живется удобно, благодаря американцам, немцам и остальным странам ЕС, которые платят ей зарплату.
— В Палестине экономика НПО. Палестина является страной НПО. Мы называем это "НПО Палестина". Кто платит нашим государственным лидерам? НПО. Здесь почти ничего не производят и ничего не выращивают, за исключением НПО. Вот так.
— Вы этим довольны?
— В краткосрочной перспективе, да. Но в конечном счете это нас убьёт. Однажды НПО исчезнут, и мы останемся ни с чем. Это не нормально, когда страна живет на подачки. У нас слабое правительство, и в один прекрасный день мы за это заплатим. Это не естественно.
— Вы знаете другие страны, живущие так?
— Только Палестина.
— Ну, Западный мир только о вас и беспокоится!
— Нет. Это евреи сказали им это делать!
— Что?
— Они осыпают своими деньгами Палестину, потому что, не давай они деньги палестинцам, это должны будут делать евреи; ведь Израиль является оккупирующей силой, а оккупанты обязаны платить народу, который они оккупируют.
— Действительно так? Европейцы и американцы хотят сэкономить деньги евреев?
— А иначе зачем бы они это делали?
— А где в Иордании вы были с вашей НПО?
— В Акабе.
— Что вы там делали?
— У нас был трехдневный семинар для учителей с целью помочь им разработать курс об охране водных ресурсов и окружающей среды.
Еще один семинар для учителей, организованный другим НПО, и тоже в Иордании. Неплохо бы узнать, сколько НПО устраивают семинары в Иордании в каждый данный момент.