— Она ничего не сказала?
Я вздыхаю, наконец поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Мой брат выглядит бледным, солнце подчеркивает блеск пота на его лбу.
— Не совсем. Она почти ничего мне не говорит.
Он медленно выдыхает, его плечи опускаются.
— Это… так странно, — говорит он. — Думаешь, у нее амнезия? Потеря памяти? — Маккей смотрит куда-то через мое плечо, переминаясь с ноги на ногу.
— По словам врачей, она все помнит.
Вот почему все это не имеет никакого смысла.
Медленно кивнув, Маккей проводит рукой по челюсти.
— Черт, чувак. Это, наверное, отстой. Не могу представить, что придется жить с такими воспоминаниями… — Он сглатывает и наклоняет голову. — Вот так упасть с обрыва. Ждать, пока кто-то найдет тебя. Не зная, выживешь ты или нет.
У меня болит сердце, в животе завязываются узлы.
Я не могу об этом думать. Эти образы и так преследуют меня во сне.
— Пойдем, — бормочу я, пряча свои страдания подальше. Я еще несколько раз затягиваюсь сигаретой, а затем затаптываю ее ботинком. — Надо проверить папу, а потом попытаться решить проблему с электропроводкой.
За последние пару месяцев Маккей был на удивление полезен, занимаясь ремонтом дома и помогая мне возить отца по врачам, пока мы пытались разобраться в причинах его странного поведения. Его первый визит в больницу был отложен на несколько недель из-за падения Эллы. Но затем, после поездки в отделение неотложной помощи, последовавшей за очередным странным ночным кошмаром, в результате которого Маккей получил удар в челюсть, результаты анализов оказались безрезультатными. Нас направили к специалисту, и на горизонте маячит еще одна встреча.
У нас нет ответов, но они многое исключили. Недостаток витаминов, проблемы с щитовидной железой, опухоль мозга, различные неврологические заболевания. Облегчение, которое я испытываю, когда ничего серьезного не обнаруживается, всегда ослабевает и умирает, как только у отца случается очередной приступ. Прошлой ночью он был уверен, что Рик находится снаружи, притаившись в кустах. Он заставил нас выключить свет и запереть двери, а сам спрятался под кухонным столом, вооружившись бейсбольной битой.
Стресс съедает меня заживо.
Элла. Папа. Я знаю, что старшая школа скоро закончится, и я, черт возьми, понятия не имею, что мне делать со своей жизнью. Ни стремления к колледжу, ни грандиозных планов, ни Эллы, которая провела бы меня через пугающие неизвестности. Никогда еще я не чувствовал себя настолько разбитым и побежденным.
Маккей идет за мной к грузовику, мы запрыгиваем внутрь, и я завожу двигатель.
— Все будет хорошо, — говорит он мне, откидываясь на спинку сиденья и глядя в окно с напряженным выражением лица. Его колени подпрыгивают вверх-вниз, когда он повторяет: — Все будет хорошо.
Я ничего не отвечаю, выезжаю задним ходом с парковки и мчусь навстречу обманчивому солнечному свету.
В другой жизни я мог бы ему поверить.
ГЛАВА 31
ЭЛЛА
Дом, милый дом.
Моя спальня выглядит так же, как и прежде, все на своих местах. Переплетные принадлежности разбросаны по столу, а простыни помяты с тех пор, как я спала на них в последний раз. Даже моя лавовая лампа горит ярко, отбрасывая пурпурный отблеск на стены цвета дыни.
Я опираюсь на ходунки, обхватив пальцами ручки.
— Я оставлю тебя наедине, — говорит мама у меня за спиной, протягивая руку и сжимая мое плечо. — Не торопись и отдыхай. Я приготовлю нам горячую еду.
Я тупо смотрю на плакат с лошадьми, приклеенный к моей стене, и представляю себя скачущей под небом Мичигана.
— Я не голодна.
— Тебе нужно поесть. Тебе понадобятся силы, пока поправляешься.
— Я и так прекрасно поправляюсь. Двигаюсь, становлюсь сильнее с каждым днем. — Это правда. Моя мышечная атрофия уменьшилась благодаря неделям физиотерапии. Сегодня утром я даже сделала несколько шагов без ходунков. — Я поем, когда проголодаюсь.
— Элла.
— Что ты собиралась сказать мне в больнице в тот день, когда я очнулась? — Стискиваю зубы, не сводя взгляда с комнаты передо мной. Я слышу, как мама резко втягивает воздух у меня за спиной. — Ты больше не поднимала эту тему. Но звучало важно
Проходит несколько тихих ударов.
— Бабушка в хосписе. Я не хотела тебя беспокоить.
— Ты же говорила мне, что она больна.
— Да, но все гораздо хуже. У нее осталось не так много времени.