— Элла… — бормочет он, подходя ближе, пока носки его ботинок не оказываются на одном уровне с деревянной ступенькой крыльца. Одна рука тянется, чтобы накрыть мою, которая крепко обхватывает ходунки. — Если бы я сделал что-то не так… если бы как-то расстроил тебя… ты бы дала мне знать?
Я наблюдаю, как его горло судорожно сжимается, когда я разжимаю кулак. Я переплетаю свои пальцы с его, теряя равновесие от его прикосновения. Наши руки соединяются.
Мы идеально подходим друг другу.
— Ты не сделал ничего плохого, — шепчу я. — Ни разу. Никогда.
Боль отражается на его лице, в каждой морщинке. Он крепче сжимает мою руку, кивает, моргает и отпускает.
— Пиши мне в любое время, Солнышко. Я буду здесь. — Не дожидаясь моего ответа, он разворачивается и уходит.
Я смотрю на его удаляющуюся спину, а затем наблюдаю, как парень снова борется с газонокосилкой. Снова и снова дергает за веревку. Раз, два, двенадцать раз, с каждой попыткой дергая все сильнее. Он ругается и рычит, пот льется по его лицу.
А тут это происходит.
Гортанное урчание отдается у меня в ушах.
Макс бросает на меня взгляд, напряжение покидает его, и он толкает ее вперед по траве.
Слеза скатывается с моего глаза, и я возвращаюсь в дом.
С наступлением темноты я становлюсь беспокойной и тревожной, и тревога, которую таила в себе, проникает в мой мир снов, когда я то засыпаю, то выхожу из сна. Мне снится Феникс, лошадь моего детства. Мой любимый, давно потерянный друг. Мы скачем по зеленым пастбищам, залитым золотистым свечением. Солнце светит прямо на нас, пока мы несемся галопом. Воздух теплый. Облака зефирно-белые. Все прекрасно, птицы поют, а мои волосы развеваются на ветру.
И тут из ниоткуда появляется Маккей, преграждая нам путь.
Все происходит так быстро.
Одним движением руки он перерезает ножом горло моей лошади и злобно ухмыляется, когда кровь брызжет ему в лицо. Он убивает Феникса прямо у меня на глазах. Я вскрикиваю, опрокидываясь, когда жеребец с испуганным ржанием истекает кровью и заваливается набок.
Голос Маккея преследует меня, пока я лечу к земле.
«Прекрати бежать, Элла».
Я подскакиваю в постели, обливаясь холодным потом.
Сердце колотится где-то в горле.
Пульс сбивается с ритма.
Пиши мне в любое время. Я буду здесь, Солнышко.
Хватаю мобильный телефон, чуть не сбив его с тумбочки. Ни о чем не думая, я набираю его имя и быстро, лихорадочно отправляю сообщение.
Я: Приходи. Пожалуйста.
Не может быть, чтобы он не спал. Уже два часа ночи.
Я провожу пальцами по волосам и наклоняюсь вперед, пытаясь успокоить дыхание. К моему удивлению, через несколько секунд звонит мой телефон.
Макс: Буду через две минуты
Я снова оставила окно приоткрытым, что не очень умно. Маккей все еще живет через дорогу от меня, несмотря на то, что я ни разу не видела его с тех пор, как вернулась. Я так легко даю ему возможность проскользнуть в мою спальню и разобраться со своим незаконченным делом. Чтобы навсегда похоронить свой секрет.
Все, что у меня есть, это бейсбольная бита, спрятанная под кроватью, хотя она мало чем поможет, если меня застанут врасплох во сне.
Но через две минуты окно распахивает не Маккей. Это Макс. На нем серые спортивные штаны и белая футболка, одна нога скользит в комнату, затем другая.
Я прижимаюсь спиной к изголовью кровати, колени подтянуты к груди. Я все еще дрожу и не в себе, сон еще свеж в моей памяти.
— Макс, — говорю я срывающимся голосом.
Он стоит так несколько секунд, глядя на меня сквозь стену темноты, его руки свисают по бокам. Его пальцы то сжимаются, то разжимаются, словно он не знает, стоит ли ему тянуться ко мне или нет.
Я облегчаю ему задачу. Я поднимаю руку и протягиваю ее, безмолвно прося утешения.
Макс заползает в мою кровать, сильные, надежные руки обхватывают меня и притягивают к себе.
Облегчение. Успокоение. Завершение.
У нас обоих вырывается прерывистый вздох, когда я утыкаюсь лицом в его грудь и вдыхаю его запах. Чистый, знакомый запах земли. Легкий запах дыма. Лес и хвоя. Макс зарывается носом в мои волосы, его рука обхватывает мою голову сзади, нежно касаясь моего зигзагообразного шрама на затылке. Вокруг него прорастает несколько сантиметров новых волос, которые он легонько перебирает их пальцами. Он начинает говорить, но я не хочу говорить. Мне нечего сказать.
Вместо этого я наклоняюсь и нахожу его рот, обрывая его слова.