— Макс, — хнычет она, нежно проводя ногтями по моей голой спине. — Мы могли бы пойти дальше…
Мое горло перехватывает от желания. Черт, я хочу этого больше всего на свете.
Нет… это неправда.
Больше всего на свете я хочу, чтобы мы вернулись к тому, что было раньше. До падения. До того, как она начала смотреть на меня как на чужака.
Как на человека, которого боится.
Это самые изнурительные моменты. Моменты, когда я застаю ее врасплох или случайно пугаю. Она вздрагивает, ее взгляд фиксируется прямо на мне, и в ее глазах вспыхивает неподдельный ужас. Это мимолетно, всего лишь вспышка. Но это инстинкт, и именно он убивает мое чертово сердце и заставляет его сжиматься в груди.
И бывают эти моменты.
Слишком короткие ночи в ее постели, прохладный полуночный ветерок, врывающийся в окно, лунный свет, озаряющий ее, пока она выгибается подо мной. Я изгоняю ее страх своим языком и казню ее демонов своими глубокими поцелуями. Она снова моя. Моя до тех пор, пока солнце не взойдет и рассвет не озарит ее тьму новым светом.
Я обхватываю ее лицо обеими руками и осыпаю его поцелуями.
— Я не могу двигаться вперед, Солнышко. Пока мы не вернемся назад.
Ее глаза закрываются.
— Мы не можем вернуться.
— Тогда мы останемся здесь.
— Я хочу большего, — шепчет она дрожащими губами.
— Я тоже.
Каждую ночь я остаюсь здесь чуть дольше. Полчаса, час, два часа. Рассвет задерживается на горизонте, и я думаю, будет ли эта ночь той, когда я засну в ее объятиях и проснусь рядом с ней, ее волосы ореолом рассыпаются по подушке, наши конечности идеально сплетены.
— Обними меня, Макс, — говорит она, притягивая меня к себе.
Я приподнимаюсь и устраиваюсь рядом с ней, прижимая ее к своей груди. Мое сердце колотится от надежды. Отчаянной, глупой надеждой на то, что это та самая ночь.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, — шепчет она, проводя указательным пальцем по моей груди.
Напряжение проникает в небольшое пространство между нами, но я сосредоточен на ее пальце, выписывающем ленивые узоры возле моего сердца.
— Ты можешь сказать мне все, что угодно.
Все, что угодно, кроме того, что все кончено.
Все, что угодно, кроме этого.
Она глубоко вдыхает, и это вырывается с заметной дрожью.
— Боже… я даже не знаю, как это сказать. Я все еще сама не осознала этого.
Мои мышцы напрягаются, когда я встречаюсь с ней взглядом, а нервы напрягаются до самых кончиков пальцев на ногах. Интересно, собирается ли она рассказать мне о падении? Скажет ли, что какой-то ублюдок толкнул ее, что кто-то пытался убить девушку, которую я люблю. Я сглатываю.
— Расскажи мне.
— Это… о моем брате.
Я хмурюсь.
— Черт, — бормочу я. — Они уже назначили его казнь? — Этого не может быть. Прошло едва ли три года — даже я знаю, что это может занять десятилетия.
Она качает головой.
— Нет.
— Тогда что?
— Он… — Элла отстраняется и переворачивается на спину, проводя обеими руками по лицу и волосам. — Он на свободе, Макс. Приговор Джону отменили. Обвинения были сняты, и его освободили.
Что?
Ее слова замораживают меня.
Душат меня.
Я приподнимаюсь на локте, наклоняюсь над ней, как громом пораженный.
— Как?
— Загрязнение улик ДНК. Подкуп присяжных. Это краткая версия.
— Ты в безопасности? — Это первое, о чем я думаю. Единственное, о чем я думаю.
Она поворачивается и хмурится, глядя на меня. Поколебавшись, медленно, осторожно кивает.
— Конечно, да. Почему ты думаешь иначе?
— Потому что он убил двух человек, Элла.
— Нет, не убивал. Я только что сказала тебе, что обвинения были сняты. Он невиновен.
— Они доказали это?
Ее дыхание становится неровным, когда она садится прямо, оставляя больше места между нами на кровати.
— Они не смогли ничего доказать в любом случае.
— Значит, он необязательно невиновен. Он просто свободен.
— Он не виновен.
Мое сердце бешено колотится в груди, холодный страх пробирает меня до костей.
— Элла… ты считала его виновным. Ты сама мне об этом говорила. Что изменилось? Обнаружили новые улики? Поймали настоящего убийцу?
Слезы застилают ей глаза, пока она пытается надеть одежду.
— Я ошибалась, понимаешь? Джона никогда бы не причинил мне вреда. Ты даже не знаешь его, — говорит она. — Мне и так тяжело жить с мыслью о том, что я сомневалась в нем. Мне не нужно, чтобы ты еще больше усугублял ситуацию.