— Это стало для меня камнем преткновения. Навсегда недосягаемым.
Макс смотрит на меня остекленевшими глазами, воротник его темно-коричневого пальто касается линии челюсти. Затем он поднимает с земли камень, взмахивает рукой и изящно подбрасывает его.
Шлеп, шлеп, шлеп.
Плюх.
— Ты нашла мост, откуда можно бросать палочки? — интересуется он, ища другой камень.
— Да. В нескольких милях отсюда есть небольшой мост. Я езжу туда время от времени.
— Наблюдала за восходом и закатом?
— Да. Сколько могла.
— Лошади — это само собой, — замечает он, оглядываясь на конюшни. — Ты танцевала?
Макс бросает еще один камень в идеальном ритме.
— Да. Каждую пятницу в местном баре.
— Одна?
Подспудный вопрос очевиден. Я снова медленно киваю, наблюдая за тем, как еще один камешек покидает его руку и танцует по вновь покрывшейся рябью поверхности.
— Для меня тоже не было никого другого.
Замерев, он смотрит на меня с облегчением в глазах. Затем берет мою руку в свою, разжимает мои пальцы и кладет мне на ладонь сероватый камень.
— Попробуй еще раз.
Я вздыхаю.
— Это бессмысленно.
— У тебя получится.
Стряхнув с себя нервное напряжение, я пытаюсь сосредоточиться, отвожу руку и бросаю.
Плюх.
Я пытаюсь еще два раза, но безуспешно.
На третьей попытке Макс придвигается ко мне сзади, пока передняя часть его пальто не оказывается прижатой к моей спине. Я замираю. Дыхание неровное, сердце скачет, как камни, которые отказываются прыгать. Я чувствую, как парень на мгновение замирает, утыкается носом в мои волосы, когда делает взволнованный вдох. Мои глаза закрываются. Инстинктивно я отклоняюсь назад, теряя равновесие, а желудок сжимается.
— Все дело в ритме и плавности движения, — выдыхает он мне на ухо. Макс скользит пальцами по моей руке, пока его ладонь не сжимается вокруг моей.
Я хочу, чтобы мои перчатки сгорели, превратились в пыль. Хочу, чтобы между нами не было никаких слоев, никаких преград.
Сглотнув, я позволяю его пальцам ненадолго переплестись с моими, а затем он медленно отводит мою руку назад и вперед, двигаясь в ритме. Вперед, назад, повторить.
Это почти как танец.
— В последний раз, когда мы делали это… кажется, я немного влюбилась в тебя, — признаюсь я.
Теплое дуновение его дыхания касается моего уха. Я не уверена, что это — вздох облегчения или стон, но внутри у меня все горит. Его запах овладевает мной, распутывает меня, и я дрожу на шатких ногах. На улице мороз, но я никогда не чувствовала такого тепла.
— Я тоже, — мягко говорит он. Другой рукой Макс обхватывает меня и крепко прижимает к себе, в то время как его правая рука все еще двигает вместе с моей. — Брось камень, Солнышко.
Я закрываю глаза.
Я представляю нас три года назад на озере Теллико, закат окрашивает небо в абрикосовый румянец, все мои тревоги и страхи уходят вместе с солнцем. Я вспоминаю, как с нетерпением ждала рассвета, нового дня, нового начала. С ним. Вокруг моего сердца было золотое сияние, и это чувство было таким же непредсказуемым, как постоянно меняющаяся погода в нашей истории.
Моя рука откидывается назад в последний раз, его пальцы все еще сжимают мою руку, и я отпускаю камень.
До моих ушей доносятся несколько тихих шлепающих звуков.
Макс замирает, быстро вдыхает.
Затем наклоняется ко мне и нежно шепчет:
— Ты сделала это.
Улыбка появляется на моих замерзших щеках. Мои ресницы трепещут, глаза открываются, и я смотрю на темную воду, прислонившись к Максу, позволяя ему удерживать меня в вертикальном положении. Его вторая рука отпускает мою ладонь и присоединяется к той, что обхватывает меня за талию. Он крепко сжимает меня, опускает лицо в изгиб моей шеи. Я чувствую, как его губы касаются моей кожи, а затем легкий поцелуй. Потом еще один.
Я дрожу.
— Ты пустила свой первый «блинчик», — говорит он, осыпая поцелуями мою шею, ухо, скользит руками по передней части моего пальто.
— Я пустила свой первый «блинчик», — повторяю я, задыхаясь. — И… ты здесь.
— Я здесь.
Развернувшись в его объятиях, я обхватываю его шею руками и опускаю его лицо к своему. Мои губы приоткрываются, когда наши носы соприкасаются. Макс медленно проводит руками по моему телу, затем обхватывает мое лицо ладонями.
Это чувство никогда не покидало меня.
Сияние, мерцание вокруг моего сердца.
Я приподнимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам.
Его губы холодные, но язык теплый, когда он проникает внутрь. Стон вырывается наружу, когда прижимают его ближе, не решаясь закрыть глаза, когда полностью впитываю его. Тепло разливается повсюду, от груди до пальцев ног. Это воссоединение, возвращение домой, ощущение завершенности.