— Я буду здесь, — шепчу я в ночь.
Озерная вода рябит и плещется под светом звезд, являя собой картину безмятежности. Все выглядит так мирно, так спокойно. Зависть закручивается в моей груди, потому что…
Я хочу этого. Хочу больше всего на свете.
Покой.
Всего один спокойный момент. Многие люди получают тысячи таких, а я хочу лишь один.
Всего. Один.
Глубоко вздыхаю, рукой инстинктивно скольжу в задний карман, нащупывая отполированный белый камень. Это тот самый камень, который Макс бросил мне сегодня. Тот самый, который вызвал воспоминания о маленьком камешке, который он подарил мне перед тем, как отец увез меня за двести миль, оставшись на солнечной детской площадке, ожидая, что мы увидимся на следующий день.
Я сжимаю его в руке, прежде чем снова посмотреть на воду. На графитовом небосводе появляется луна.
Не знаю, зачем я взяла его с собой.
И не уверена, почему вообще оставила его у себя.
Пламя костра потрескивает и ярко вспыхивает, когда я сижу в одиночестве на одной из деревянных скамеек, сложив руки на коленях. Бринн и Маккей прижимаются друг к другу у воды, целуются и хихикают при свете луны. Точнее, она хихикает. Маккей просматривает что-то в своем телефоне.
Из чьего-то плейлиста Spotify доносится музыка, и мы слышим лучшую песню группы «Арктик Манкис» «Хочу ли я знать?». Мне нравится эта группа, но я предпочитаю классику вроде «Флитвуд Мэк» и «Иглз», потому что они напоминают мне о блаженных семейных дорожных поездках до того, как папа изменил маме с моей учительницей в первом классе, а Джона совершил два убийства первой степени.
Я сжимаю колени и поджимаю губы, чувствуя себя неловко. Не на своем месте.
Макс пришел к костру несколько минут назад и сидит на скамейке напротив меня, его лицо то появляется, то исчезает из фокуса, когда вспыхивают языки пламени и клубится дым. Несколько раз я ловила его взгляд на себе, и мне интересно, что он видит сейчас. Что чувствует, когда смотрит на меня? Полагаю, разочарование, а на втором месте — жалость.
Энди сидит рядом с ним, пьет пятую банку пива и ведет себя громко и глупо. Он соответствует стереотипу футболиста с такой же легкостью, как я — своему званию трагического изгоя, так что не могу его осуждать.
Я наблюдаю за тем, как Макс тянется к стоящему рядом с ним холодильнику, а затем отвожу взгляд и переключаю внимание на свои руки, крепко сцепленные на коленях. Загибаю большие пальцы, сосредотачиваясь на своем все еще облупившемся лаке для ногтей. Когда-нибудь я почувствую в себе достаточно мотивации, чтобы перекрасить их.
Я так увлеклась своими ногтями, что не заметила, как Макс отошел от Энди и теперь занимает место слева от меня. Скамейка маленькая, так что наши плечи соприкасаются. Сквозь толстый материал рукава моей толстовки просачивается тепло, а вокруг витает его запах — что-то вроде жженого дерева и мятной жвачки.
Поднимаю взгляд, когда мне швыряют мокрую банку «Доктора Пеппера».
Я ловлю ее одной рукой.
И тут мое сердце делает странное сальто-мортале.
Отчасти потому, что я этого не ожидала, но в основном потому, что потрясена тем, что он помнит, какую газировку я люблю, и что я обладаю сверхчеловеческими рефлексами. Люди умеют не обращать внимания на мелочи. Они часто не замечают сути того, что говорят или делают другие, потому что слишком озабочены собственным дерьмом. Ваши любимые вещи имеют для них значение только в том случае, если они искренне заботятся о вас настолько, чтобы слушать и видеть вас таким, какой вы есть.
Макс обращал внимание на мою болтовню.
Я обхватываю пальцами ледяную банку.
— Спасибо, — говорю я, глядя на него. Макс сжимает в руках красный пластиковый стаканчик, который, скорее всего, наполнен выдохшемся пивом. — Очень мило с твоей стороны.
— Ну, мы снова друзья, не так ли? — Он делает глоток из своего стаканчика, глядя на меня поверх ободка. — Друзья делают милые жесты.
Я наблюдаю за тем, как он глотает.
— Ты отверг мою попытку возродить нашу давно утраченную дружбу. Казалось, тебя отталкивает сама перспектива.
— Это было до того, как ты покорила меня обещаниями устроить соревнование по армрестлингу.
У меня неожиданно вырывается смешок. Непринужденный и незапланированный. Как будто он проткнул маленькую дырочку в моем шарике печали, и часть грусти вытекла наружу.
— Это тебя подкупило, да?
— Да. Твои руки выглядят маленькими и хрупкими, так что это возбудило мое любопытство. И оно до сих пор не угасает.
Я смотрю на одну из своих рук. Когда-то я была более плотной. Спортивной и рельефной. У меня даже был небольшой животик от веселых ночей, когда наедалась пиццей с Джоной или запихивала в рот попкорн и сладкие закуски с подругами во время веселых вечеринок с ночевкой. Я скучаю по своему животику. Это означало, что я живу. Что наслаждаюсь жизнью и всеми теми высококалорийными чудесами, которые с ней связаны.