Сдерживая смех, мы продолжаем беседу в переписке еще несколько минут, пока не звенит звонок и ученики не расходятся.
Кай останавливает меня в коридоре, откидывая с лица свою черную как смоль челку.
— Привет, — говорит он, протягивая руку. — Я Кай.
— Элла, — приветствую я в ответ, принимая рукопожатие. — Наверное, сейчас я должна поприветствовать тебя в школе Джунипер с надеждой и оптимизмом, но не хочу врать. Я ненавижу это место.
— Ты давно здесь живешь?
— К счастью, нет. Мы приехали в город всего несколько месяцев назад. — Я поправляю свой рюкзак, которому потребовалось несколько дней, чтобы полностью высохнуть на крыльце моего дома. От некоторых рисунков остались только размытые чернила и цветные разводы. — Энди и его тупые друзья доставляют тебе проблемы?
Он пожимает плечами.
— Не особо. Они не признают моего существования. А вот в моем художественном классе есть очень милая девушка — Бринн Фишер. — Его медовые щеки розовеют. — Ты с ней знакома?
— Да, она классная. Она была единственным человеком, который действительно уделял мне время, не считая…
— Солнышко.
Насыщенный баритон Макса Мэннинга заставляет меня обернуться и наши взгляды встречаются. Он стоит, прислонившись к стене с голубыми шкафчиками. Сегодня его радужки на три тона светлее, а руки не видны из-за выцветшей черной толстовки, в которую он одет. Капюшон надвинут, скрывая большую часть его каштановых волос, за исключением нескольких выбившихся прядей, которые в небрежном беспорядке спадают ему на лоб.
Прижавшись плечом к шкафчику, он переводит взгляд на Кая, а затем на меня.
— Привет, — говорю я, мой голос все еще хриплый от приступов кашля. — Это Кай. Он только что переехал сюда.
Макс кивает ему, а затем возвращает свое внимание ко мне.
— Встретимся сегодня на поляне после школы. Ты знаешь на какой.
— О. — Я тереблю лямки своего рюкзака. — Я собиралась в город после школы. В кофейне на Уолнат-стрит есть вакансия.
Он снова кивает.
— Я могу тебя подвезти.
— Подвезти?
— Да, на моем грузовике с колесами.
Я моргаю, потом киваю головой.
— Точно. Конечно. Думаю, мне стоит воздержаться от поездок на велосипеде, пока кашель не пройдет. — Как по команде, у меня першит в горле, и я начинаю кашлять.
В этот момент мимо меня проносится какой-то парень и шлепает меня по спине.
— Отставить глубокое горло, Санбери.
Макс выглядит так, будто собирается налететь на него, но парень удирает, как испуганная мышь, а толпа приятелей-футболистов и чирлидерш разражается смехом и окружает его со всех сторон.
Смущение заливает краской мои щеки, пока я наблюдаю, как они исчезают за углом. Не знаю, почему. Эти идиоты не задевают меня за живое — на самом деле, никто не задевает, — но по какой-то причине мне не нравится, что меня называют шлюхой, когда Макс находится в пределах слышимости.
Я перевожу взгляд на Макса, который крепко прижимает руку к шкафчику. На его лице проступают резкие черты, а голубые глаза горят огнем, когда он смотрит на меня. И тут я замечаю его рассеченную нижнюю губу, и рана выглядит так, будто ей несколько дней. Я хмурюсь и уже собираюсь спросить его об этом, когда в поле моего зрения попадает Бринн, которая тащит за собой Маккея за рукав рубашки.
— Привет, ребята! — Она сияет, одетая в солнечно-желтое платье в белый горошек, легкую джинсовую куртку и кеды. Ее волосы заплетены в косу и перевязаны розовой лентой, и в свете встроенных светильников переливаются золотом.
Она — Барби для моей куклы «Монстер Хай».
Я почти забываю, что Кай стоит рядом со мной, когда он наклоняется вперед и хлопает меня по плечу.
— Эй, было приятно официально познакомиться с тобой. Увидимся.
Я поворачиваюсь к нему лицом и замечаю восхищенный блеск в его карих глазах, когда он смотрит на Бринн сквозь длинные черные ресницы. Похоже кто-то влюбился по уши.
Когда парень собирается отступить, я хватаю его за лямку рюкзака.
— Подожди. Позволь официально представить тебе моих типа друзей: Бринн, Маккея и Макса.
Он сглатывает.
Бринн загорается, кивая головой.
— Эй! Ты в одном из моих классов. Искусство, кажется?
— Да, — отвечает он, засунув руки в карманы.
Макс прерывает его.
— Типа друзей? — повторяет он, поднимая на меня бровь в притворном возмущении.
Я пожимаю плечами, но делаю шаг вперед и беру его за руку.
— Полагаю, ты заслужил повышение. Горшок с карандашом меня покорил.
Все замолкают, когда наши руки соприкасаются.