— Она не моя девушка, Бринн. Мы просто танцевали.
— Тогда думаю, тогда ты не против. — Она хватает Эллу за обе руки и размахивает ими. — Ух!
Я не могу удержаться от смеха, и Элла тоже не может. Я наблюдаю, как девочки подпрыгивают и раскачиваются, их волосы развеваются, блестки сверкают, а улыбки не сходят с лица.
Маккей подходит ко мне и хлопает меня по плечу.
— Похоже, вам было весело.
— Так и было.
Мы оба одновременно бросаем взгляд на Либби. Она танцует с Джоном и еще одной группой девушек. Я жду, что Маккей скажет что-нибудь язвительное, чтобы надрать мне задницу или нагадить мне.
Но он удивляет меня.
— Рад это видеть.
Мы обмениваемся нежным взглядом, и я в ответ толкаю его плечом.
Проходит еще один час, наполненный танцами, смехом и тропическим пуншем. Маккей принес фляжку, чтобы подкрепить свой напиток, что беспокоит меня из-за истории зависимости нашего отца. Мне не нравится, что ему нужен алкоголь, чтобы веселиться.
Мне это точно ни к чему. Я уже парю, испытывая настоящий кайф, наблюдая за тем, как Элла расслабляется в школьном спортзале, ее волосы влажные от пота, тушь потекла, а глаза такие яркие, какими я их еще никогда не видел.
Когда она одаривает меня очередной улыбкой, я замечаю россыпь веснушек на переносице. Раньше я никогда их не замечал. Они напоминают слабые созвездия, маленькие звездочки, которые оживают только тогда, когда находишь время по-настоящему присмотреться.
Я хмурюсь.
Именно тогда я понимаю, что, возможно, у меня проблемы, потому что мне не следовало бы замечать подобные вещи.
Ноги? Конечно. Сиськи? Определенно.
Веснушки на носу?
Обречен.
Мы быстро добираемся до дома, где делаем остановку, чтобы высадить нас с Эллой перед вечеринкой. Я устроился на заднем сиденье грузовика между Либби и Эллой, а Бринн сидит впереди с Маккеем и подробно описывает каждую секунду последних нескольких часов. Она за рулем, поскольку Маккей пил, а также потому, что это была ее «самая большая мечта в жизни» — наконец-то сесть за руль нашего развалюшного грузовика.
Восторженные нотки ее голоса затихают, потому что я слишком остро ощущаю, что мое тело прижато к телу Эллы слева от меня. Руки сведены, бедра прижаты друг к другу, ее обнаженное колено соприкасается с моим каждый раз, когда колеса попадают в выбоину. Длинные волосы щекочут мне плечо, их аромат перебивает запах застоявшегося сигаретного дыма и старой кожи салона.
Ее руки крепко сцеплены на коленях, сумочка зажата между ног, и я краем глаза замечаю, как она время от времени поглядывает на меня. Адреналин, полученный за вечер, поутих, и мне стоит огромных усилий удержать ладони на коленях. Все, чего я хочу, — это потянуться к ее руке и переплести наши пальцы, что граничит с беспокойством. Я не знаю, почему мне этого хочется.
Когда мы подъезжаем к дому, Элла выходит из машины первой, ее каблуки хрустят по гравию.
— Спасибо, что подвезли, — говорит она, уже собираясь перейти через дорогу. — Увидимся в понедельник, ребята.
Я выскальзываю следом за ней, торопливо прощаюсь с ребятами, затем захлопываю дверь и бегу за Эллой, которая уже на полпути к своему дому.
— Эй, подожди. — Грузовик выезжает с подъездной дорожки и мчится по тихой улице, пока я не слышу только стук каблуков по тротуару и пение цикад. — Элла.
Она замирает, оглядываясь на меня через плечо.
— Что случилось?
— Ты убегаешь.
— Я не убегаю. Я просто подумала… — Она замедляет шаг, смотрит на мой дом через дорогу, потом снова на меня. — Я подумала, что ночь закончилась.
Мой взгляд устремлен в небо. Луна висит высоко, серебристый отблеск на черном фоне, и звезды мерцают ярко. Может, танцы и закончились, но ночь — нет.
— Пойдем к утесам.
Это заставляет ее остановиться. Элла поворачивается ко мне лицом, и легкий ветерок подхватывает несколько прядей ее волос и отбрасывает их ей на лицо.
— К утесам?
— Да. Я обещал тебе полюбоваться звездами, и сегодня идеальная ночь для этого.
Она моргает.
— Любоваться звездами.
— Почему бы и нет?
— Я… — Сжав ремешок сумочки, она смотрит вниз на свое платье и туфли на высоких каблуках. — Ну, посмотри на меня. Я бы больше всего на свете хотела, чтобы это платье было снято с меня и брошено на пол в моей спальне.
Ее глаза широко распахиваются.
У меня перехватывает дыхание, когда жар пробегает по моей груди.
— Уф! — Она выдавливает из себя смех и отводит взгляд. — Прозвучало двусмысленно. И теперь мне стыдно.
Я напрягаю мозг, чтобы придумать менее непристойные мысли, потому что друзья не представляют себе своих обнаженных подруг. Это было бы грубо и неуместно.