Проходит несколько напряженных секунд.
Макс ничего не говорит, его руки по-прежнему сцеплены вокруг руля, челюсть напряжена. Он смотрит прямо перед собой, обдумывая мою тираду и, вероятно, думая, что я сошла с ума.
Так и есть. Действительно сошла.
Мое лицо горит от стыда. Ладони близки к тому, чтобы кровоточить от острых ногтей, а желудок скручивается в тревожный узел.
Я собираюсь извиниться. Может быть, выскочить из машины на полном ходу, и к черту сломанную шею. Я собираюсь… собираюсь…
Но потом…
— Пошел ты, «Доктор Пеппер», — наконец говорит Макс.
Я резко втягиваю воздух. Смех почти вырывается наружу, но я слишком ошеломлена, чтобы смеяться прямо сейчас. Он слышал меня в тот день у торгового автомата. Услышал меня и запомнил.
Я смотрю на него и медленно киваю, сердце колотится в груди.
— Да, пошел ты, «Доктор Пеппер», — бормочу я.
— Скажи это погромче.
Я выпрямляюсь на своем сиденье и поднимаю лицо к потолку грузовика.
— Пошел ты, «Доктор Пеппер»!
— Еще раз.
Я дышу так, будто только что пробежала марафон. Прыжки в высоту, в длину, с шестом. Приподнявшись, я высовываюсь из открытого окна, мои распущенные волосы застилают обзор, а ветер пытается задушить меня. А затем я кричу во всю мощь своих легких:
— Пошел ты, «Доктор Пеппер»!!!
Вокруг нас никого нет, ни единой машины на дороге. Только Макс может меня слышать. Только ветер чувствует мое горе, когда я выплескиваю его с дикой самозабвенностью, цепляясь руками за дверь со стороны пассажира, мое сердце бьется где-то в горле. Я кричу это снова. И снова. Я очищаюсь и кричу, сгибаюсь и ломаюсь.
А затем смеюсь.
Я смеюсь самозабвенно, с вызовом, с душераздирающим осознанием. Песня звучит громко, на полной громкости, как вечный саундтрек к этому моменту.
Этому волшебному моменту.
Когда опускаюсь обратно на пассажирское сиденье, у меня перехватывает дыхание, я расслаблена и чувствую себя более живой, чем когда-либо прежде. Мне требуется секунда, чтобы заметить, как влага стекает по моим скулам, образуя маленькие лужицы на губах и подбородке. Я высовываю язык и ощущаю вкус соли.
Слезы. Я плачу.
Я плачу.
Смахиваю капли слез рукавом свитера, и с моих губ срывается еще один заливистый смех. Я плачу, но не потому, что мне грустно. А потому, что наконец-то нашла то, что так долго искала. То, чего так отчаянно жаждала на протяжении многих лет.
Покой.
Всего один мирный момент.
Я не сломлена. Не потеряла надежду. Я достойна; я так достойна этого момента. Этой драгоценной частички покоя.
Он здесь.
Он мой.
Я нашла его.
Я нашла его в этом старом ржавом грузовике на открытой дороге, с громкой музыкой и кроваво-оранжевым солнцем. Я нашла его с пылью в глазах и ветром в волосах, когда Макс тянется к моей руке и переплетает наши пальцы, нежно сжимая.
И я понимаю, что это не первый раз, когда я нахожу его. Просто впервые я позволила себе признать это.
Я вся в слезах и радости, когда смотрю на Макса, наши руки крепко сцеплены. Он держится за меня. Он со мной. Он тоже это чувствует.
Правда в том, что у меня было много моментов покоя.
И каждый из них был рядом с ним.
ГЛАВА 19
ЭЛЛА
Бринн плетется рядом со мной, пока мы пробираемся сквозь толпу студентов и влюбленных, держащихся за руки, а музыка наполняет воздух в переполненном зале. Я потягиваю свой коктейль, когда она берет меня за руку.
— Что ты думаешь о Кае? — спрашивает она меня.
Странный вопрос. Когда я смотрю на нее, ее неизменная улыбка дрожит.
— Он очень милый. Застенчивый, интроверт. Удивительно забавный, когда ему комфортно с тобой. А что?
— Да ничего.
Всегда есть причина.
— Давай выкладывай.
— Ну, Маккей настаивает, что я ему нравлюсь, и бесится, что я пригласила его сегодня. Он не прав, верно? Каю просто нужны друзья. А я люблю заводить друзей.