Возможно, Макс хочет увидеть мир. Или хочет изменить его.
— Что угодно? — шепчет он в ответ.
— Да. Все, что угодно.
— Я бы поцеловал тебя, Элла.
Сердце замирает в груди. Как будто светофор переключился с зеленого на красный, позабыв про желтый. Я отступаю назад, с трудом переводя дыхание.
— Что?
— Я бы тебя поцеловал.
— Я тебя услышала.
Парень улыбается и наклоняет голову, поднимая на меня только глаза, а руки опускает по бокам.
— Хочешь, чтобы я лучше объяснил?
Я делаю еще один шаг назад, потом еще. Меня охватывает ужас, хотя я и знала, что это произойдет. Именно так все и начинается. Так все началось у Джоны и Эрин.
Дружба.
Держание за руки.
Поцелуй.
Любовь.
Все умирают кровавой смертью.
Конец.
Паника и ужас сливаются воедино, когда я качаю головой туда-сюда и тяжело сглатываю.
— Я уже говорила тебе… Мне не нужна романтика. Мне это не нужно.
— Но ты хочешь потерять со мной девственность.
Я снова сглатываю. Сильнее. Пытаюсь проглотить то вчерашнее признание в моей спальне и вырвать его из его сознания. Из вселенной. Это было глупо с моей стороны, пусть и честно, и теперь Макс никогда не позволит мне забыть об этом.
— Я не это имела в виду. Это не было бы связано ни с близостью, ни, не дай Бог, с любовью. Это было бы просто…
— Перепих? — Он нахмурился. — На тебя это не похоже.
— Опыт. Опыт с кем-то, кому я доверяю.
— Поцелуи — это тоже опыт. Тебя когда-нибудь целовали раньше?
Я закрываю глаза и продолжаю качать головой, не обращая внимания на то, как внизу живота разливается жар, когда я представляю губы Макса на своих.
— Поцелуи — это другое. Это нечто большее.
Он делает шаг ближе ко мне.
— Твоя логика ошибочна, Солнышко. Если думаешь, что со мной ты можешь заниматься только бессмысленным сексом, ради опыта и не чувствовать большего, я готов разоблачить этот блеф.
Чувства расцветают фейерверком, и я сжимаю бедра вместе.
— Намекаешь, что хочешь большего?
— То, что я хочу, не имеет значения. Это было бы больше. Просто факт.
— Потому что ты такой виртуоз в постели, — говорю я, выдавливая смешок. — У меня не будет другого выбора, кроме как безумно влюбиться в тебя?
Моя попытка пошутить провалилась. В глазах Макса нет и намека на юмор.
Он медленно делает шаг вперед, буравя меня взглядом. И когда мы оказываемся лицом к лицу на этом старом мосту под звездами, Макс поднимает руку и проводит костяшками пальцев по моей челюсти.
— Я не знаю.
Его слова заглушаются ощущением его кожи на моем подбородке. Шершавым большим пальцем парень проводит по моей нижней губе, и я тихо ахаю, закрывая глаза. Его запах проникает в меня, чистый и непорочный. Его прикосновения затуманивают мой разум. Мои ноги дрожат, сердце колотится, и после нескольких ошеломленных секунд его слова наконец-то доходят до сознания.
— Чего ты не знаешь? — выдыхаю я.
— Каков я в постели.
Я медленно открываю глаза.
— Уверена, ты прекрасно осведомлен.
Все, что он предлагает, это жесткое покачивание головой.
Между моими бровями появляется морщинка, когда начинаю понимать, о чем идет речь, и я бормочу:
— Что ты хочешь сказать?
Макс прерывисто выдыхает и наклоняется ближе, его губы касаются моего уха, отчего по спине пробегают мурашки. Затем он тихо признается:
— Я тоже девственник, Элла.
Мир останавливается.
Мой мир замирает.
Я ни разу не задумывалась о том, что Макс Мэннинг в восемнадцать лет может быть девственником, с таким лицом, как у него, с таким сердцем, как у него, с молчаливой силой, способной взять мою мрачную, отвратительную позицию в отношении романтики, раздробить ее на мелкие кусочки и развеять по ветру.
Макс — девственник.
Отстранившись, он смотрит на мои ошеломленные, приоткрытые губы. Ладонью обхватывает мою челюсть, а пальцами скользит по моим распущенным кудрям.
— Я тоже этого не хотел, — признается он, тяжело сглатывая, глаза все еще прикованы к моему рту. — В моей жизни не было места ни девушкам, ни отношениям. У меня слишком много багажа, слишком много обязанностей, слишком много ничего хорошего. — Другой рукой тянется к моей дрожащей ладони и прижимает ее к своей груди. Он держит ее так, и биение его сердца вибрирует в кончиках моих пальцев. — Но для тебя есть место, Элла, — говорит он. — У меня всегда есть все места для тебя, если это то место, где ты хочешь быть.