— Я не мальчишка, Уртика, — тон лорда изменился и от слащавости на физиономии не осталось и следа. — И знаю, что женщина старается выглядеть так, чтобы нравиться своему мужчине. Любопытно, кому по вкусу простецкий веснущатый нос и морской мусор? Во время своих скитаний морячка подцепила?
— А тебе шлюхи в Граде-у-моря понравились?
— Я — мужчина…
— И что? Чем ты лучше? Сойдемся в поединке, еще неизвестно, кто победит. Я много образованнее тебя и уж точно не глупее. Что остается? Твое умение мочиться стоя?
На миг я даже посочувствовал Ясменю: сладенькая умеет язвить словом, а тут еще и тон был весьма соответствующий. Но мужик оказался не так-то прост.
— Дорогая, воздержание очень плохо на тебя влияет, — голос и лицо лорда (да, я не только подслушивал, но и подглядывал) вновь стали излишне любезными. — Да еще женские дни близятся, не так ли?
— Так, так, — Малинка тоже неожиданно успокоилась. — Но обет есть обет, Ясмень. Оставь меня одну, прошу. Отдохну немного здесь, в тишине, приду в себя…
— Конечно, милая. Я пошлю в город за пудрой, у Вепря в хозяйстве она вряд ли водится. А пока смажь нос сметаной.
Ясмень хотел поцеловать девочку в губы, но она резко отвернулась, и получилось в щеку. Лорд, сделав вид, что так и надо, вышел. Я благоразумно не спешил покидать свое убежище. Малинка выждала немного, потом осторожно подошла к двери, разко распахнула ее и выглянула в коридор.
— Выходи, Перчик, он и правда ушел.
— Серьезный у тебя ухажер.
— Уже набрался здешних манер? Перестал называть вещи своими именами, — пояснила, заметив мой недоуменный взгляд. — Он — мой любовник. Бывший. Хитрый, жесткий. Когда я была просто незаконнорожденной дочерью короля, то годилась для приятного времяпрепровождения. Теперь я — будущая наместница, и на мне, пожалуй, имеет смысл жениться.
— Ты к нему привязана?
— Нет. И никогда не была. Ясмень хорош в постели, у него сложный характер. Он идеально подходит для удовольствий и оттачивания навыков обращения с мужчинами.
Мне и раньше не нравилась эта холодная прямота, а здесь, в замке, стала чуть ли не тошноту вызывать. Не шла сладенькой эта манера, совсем не шла… Да еще этот ее бывший, оказывается, в койке не промах… Видно, на лице моем промелькнул отсвет невеселых мыслей, потому что Малинка тут же затолкала меня в темный закуток между книжными полками.
— И не вздумай ревновать, — прижалась ко мне, быстро, жадно целуя в шею и подбородок. (Хм, моя ревность заводит девочку также, как меня — ее злость?) — Он очень проницательный, сразу почует. Такой враг нам не нужен. А лучше тебя у меня никого не было, сколько можно повторять?..
Не было… Переспи она с Корнем, я в списке был бы сейчас примерно там же, где Ясмень.
Что еще рассказать о жизни в замке Вепря? Про то как я пробирался в малинкину спальню поздно вечером и уползал оттуда ранним утром? Про то, как боялся столкнуться во время этих коротких перебежек с Ясменем? Скучно это было и муторно. Эх, где вы, прекрасные деньки и расчудесные ночи, когда мы были вдвоем…
Малинка так и не стала ни отбеливать веснушки, ни запудривать их, и "морскую слезу" не сняла. Ее бывшего это страшно бесило, и он очень быстро заподозрил меня в столь неприятных для него изменениях. Разговаривать со слугой Ясмень, видно, считал ниже своего достоинства, вот и принялся допекать сладенькую. Я слышал раза два обрывки их разговоров. Она высмеивала его подозрения да попрекала тем, что не он ее спас.
— Мне нравится мой нос — ни у одной белокостной такого нет, и я буду задирать его как можно выше, чтоб завидовали. И ракушка такая здесь на севере одна-единственная и висит на моей шее. Что до слуги: я перед ним в неоплатном долгу. К тому же он толковый расторопный парень, не мозолит глаза, не утомляет уши и не примеряет мою одежду и украшения. Если тебе не достаточно этих вполне разумных доводов, мне жаль, Ясмень. Да и, собственно, почему я перед тобой оправдываюсь? Ты мне не родич и не муж, так что не смей больше заговаривать о веснушках, ракушке или Перце.
Вот так она его отбрила, и мужик, казалось, успокоился. Вернее, полностью перенес свое внимание на служаночек, попутно, как поведала мне Нежа, расспрашивая их о слуге госпожи Уртики.
Я старался не попадаться Ясменю на глаза, но в те два или три раза, что пришлось с ним столкнуться, он зыркал на меня как дракон на девственницу. В смысле, сожрать хотел.
Малинка посоветовала мне поговорить с Желудем, тем самым старикашкой, про которого говорил Зуек. Мол, сколько ему лет, никто не ведает, а сам он свой возраст давно позабыл, но дед за свою жизнь побывал много где и знает почти обо всем, о чем ни спросишь.
— Может, он что-то вспомнит о твоих родителях. Вернее, о том, что происходило в Мглистых землях лет двадцать-тридцать назад.
Сама встречаться с кладезем памяти отказалась, довела меня до входа в каморку, где жил старик, и улизнула. Мол, потом расскажешь, если что-то узнаешь и сочтешь нужным поделиться, а мешать она не хочет.
Поговорив с полчаса с Желудем, я понял, почему Малинка не желала с ним видеться. Дед был изрядно не в себе и выглядел совсем ветхим, едва ли не просвечивающим, как истертая ткань, но при этом нес такую похабень, что даже меня начал вгонять в краску.
— Когда я ребенком гостила у Вепря, Желудю еще хватало сил разгуливать по замку, и противный старикашка не упускал случая ущипнуть меня за попу, — призналась Малинка, когда я вкратце пересказывал нашу беседу.
— Да ладно тебе, детей щиплют безо всякой задней мысли, особенно если они не золотушные. А ты наверняка была миленькой девчушкой, с задорным носиком и кругленькой попкой. Эти части тела у тебя и сейчас очень славные, — не упустил возможности немного подразнить Малинку.
— Вот-вот, — хмыкнула та. — Поэтому я и не пошла с тобой. Теперь дед щипал бы меня уже с целым возом задних мыслей, а я должна была бы терпеть из уважения к его сединам.
Шутки-шутками, а из потока не очень связных воспоминаний Желудя мне-таки удалось кое-что выудить. Если верить его словам, у предпоследнего Туманного лорда из законных детей была только дочь, которая и стала наследницей. Когда она вошла в пору, все поехало вкривь и вкось. Девица спуталась с каким-то проходимцем (очень похоже на моего папашу-айра) и понесла от него. Старику-отцу ничего не оставалось, как поженить парочку. Может, все бы и кончилось миром, да брат девицы, бастард Туманного лорда, совсем разобиделся. Титул и земли достались сестрице, а она, хоть и рождена в законном браке, оказалась потаскухой. Разве это справедливо? Пока был жив старый лорд, парень прикидывался добрым братом, но когда через несколько лет после свадьбы старик отошел к праотцам, с молодой госпожой и ее мужем что-то случилось. Я так и не смог добиться вразумительного ответа на вопрос, убили их или нет. Не знал Желудь, кто родился у влюбленной парочки: мальчик или девочка, и что стало с дитем. Но даже эти отрывочные сведения выглядели подозрительно, и я вполне вписывался в историю в качестве чудом уцелевшего законного наследника.