- Опять Вероника? – с серьезным видом спрашивает Андрей. – Мне жаль, правда жаль Алеся, я не знаю, какие слова еще подобрать, чтобы ты это поняла? Я совершил непростительную ошибку и теперь расплачиваюсь за это тем, что, сидя на лавочке в парке, объясняю своей родной дочери, кто я такой. Это даже не унизительно, это печально, ведь понимаю, что допрыгался и сам во всем виноват. Но ты знаешь, я уже тебе это говорил, но скажу еще раз, ты поступила хуже, чем я. Несмотря на все, ты должна была мне сказать, но ты промолчала, вообще не понимаю почему? Вот честно, почему ты ничего мне не сказала? Ты же сама понимаешь – я бы обрадовался этой новости, и сделал все для тебя и для ребенка, даже на расстоянии.
- Именно поэтому я и не сказала, наверное, - чувствую, как предательские слезы подступают и не могу сдерживаться, ведь в словах Андрея одна сплошная истина, он верно все говорит. – Не хотела иметь ничего с тобой общего, ты унизил меня своей изменой, а у нас все было хорошо.
- У нас не было все хорошо, ты разве этого не понимаешь? – повышает он голос, и я вздрагиваю как от удара. – Мы не могли иметь детей, ты вечно зацикленная на этой проблеме, а нужно было просто расслабиться и получать удовольствие от нашей любви. У нас была, и страсть и любовь и нас безудержно тянуло друг к другу, ровно до того момента, пока ты не решила посвятить свою жизнь попытке забеременеть и выносить ребенка. И ты была как льдина в океане, такая же холодная.
- Я потеряла двоих детей в утробе, что ты от меня хотел? – кричу в ответ, понимая, что делу, конечно, не поможет, но раз мы тут устроили скандальный междусобойчик, то все средства хороши, жаль я не учла своего больного горла, поэтому слегка закашлялась, но выждав какое-то время, все же продолжила: – А ты в то время, когда я рыдала и страдала, трахал свою секретаршу. Вместо того, чтобы помочь мне пережить это.
- А ты дала мне такую возможность? – Андрей уже закипает, и тянется ко мне ближе. Он наклоняется настолько близко, что я чувствую его тяжелое дыхание на своем лице. – Ты меня избегала, словно я виновник всего этого был, и на каждую мою ласку огрызалась, с каждым днем ты все больше закрывалась и отдалялась от меня.
- Поэтому ты решил утешить себя и полез к той шлюхе в постель? - глотая слезы, спрашиваю я.
- У меня не получилось себя утешить, я тебе даже больше скажу, каждый Божий день жалею об этом, но исправить этого никак не смогу. Я запутался в тот момент, и совершенно не знал, что делать, а соблазн ходил у меня перед носом и словно заманивал, и та девушка не думала обо мне как о доноре спермы, она хотела меня и я не сдержался.
- Мне теперь, что, пожалеть тебя? – язвлю я, потому что меня бесят его слова, все однозначно было не так.
- Скажи, зачем я тебе вообще нужен был? - резко звучит дурацкий вопрос.
- Что? – непонимающе на него смотрю, потому что у меня предыдущие его слова в голове не укладываются, а тут смена темы разговора.
- Мои деньги тебе не нужны были, как мужчина, судя по всему, я тебе тоже был не интересен, зачем ты выходила за меня?
Какой-то идиотский вопрос, честное слово.
- Потому что любила тебя, - легко отвечаю я, вообще не понимая, куда он клонит.
- А вот когда ты потеряла второго ребенка, ты меня уже не любила, ты меня ненавидела, ты считала, что это моя проблема, что у нас с тобой несовместимость, но как видишь, нашей несовместимости уже три с половиной года, и все у нас получилось, потому что мы в тот момент не задумывались о зачатии, мы просто трахались, как любящие друг друга люди и не говори, что ты не чувствовала как летали искры в тот момент, потому что это будет не правда. Я тот раз помню, словно он вчера был, могу в точности все передать, да боюсь ты со своей температурой не выдержишь.
На этом он молниеносно вылетает из комнаты при этом не забыв шумно захлопнуть дверь, так что стены чуть не рассыпались. А я сижу на кровати и все, о чем могу думать – он прав. Твою мать, он и правда прав, я сама не заметила, как забросила свой брак, затоптала в своих мыслях и слезах своего мужа, а он и правда хотел помочь, он стучался в закрытые двери, а я настолько была в себе, что не понимала каково ему.
И пусть, я никогда не смогу принять его методов, включая Веронику, но теперь начинаю трезвее смотреть на ситуацию в целом. Андрей прав во многом, и осознание этой правды надвигается на меня как лавина и тот пластырь, который я старательно наклеивала все эти годы вырывают с мясом и становится невыносимо больно. Что же я сделала с нами?