Постепенно к ним прибилось еще несколько псов. Первыми жертвами пока еще малочисленной стаи стали молодые косули и полосатые кабанята.
Потом пришла зима. Мягким пушистым снегом разразились тучи, покрыв белым ковром желтые травы, накинув теплые искрящиеся шубы на мохнатые ветви елей и сосен. Почерневшие от осенних дождей березки, припудренные изморозью, вновь обрели нарядный вид. Присмиревшие камыши, повязав вокруг метелок пуховые косынки, стояли в строгой задумчивости и печали.
Вслед за слабыми морозами ударили сильные и жестокие. Обмороженная земля застонала и заохала. То с гулким треском лопался лед на озере, покрываясь извилистыми трещинами, то ружейными выстрелами разрывали притихший лес расколотые морозом деревья. Для собак
наступили невыносимо тяжелые дни. Не все псы могли без устали преследовать дичь по глубокому снегу: многие быстро выдыхались. Таким оставаться в стае не было смысла. Но не это беспокоило Альбу. Ее тревожило, что псы не выдержат голода и разбегутся. Ведь у них не было настоящего вожака.
Зима продолжала жестоко властвовать над миром. Один за другим падали на рыхлый снег истощенные псы. Не стало Пушка. Однажды он провалился в предательскую полынью, сверху прикрытую мягким слоем снега, но сумел все же с большим трудом выбраться на лед. Однако отчаянный холод и пронизывающий ветер жестоко разделались с ним. Пушок тяжело заболел. В одно обычное морозное утро, выбравшись из пещеры, он лег на снег и долго лежал, заметаемый снежной пылью.
Когда Альба, вернувшись с охоты, подошла к нему, то увидела затянутые стеклянной поволокой глаза и иней, не тающий на собачьей морде.
Первую долгожданную весну на воле встречали Альба и два пса. Они и составили костяк будущей стаи.
Не пережить слабым трудную зиму, не осилить. Сытому псу любой мороз забава, для голодного — большое лихо, беда- бедовая. Сколько ни бегай — не согреешься, лишь конец свой приблизишь.
Как выжила Альба в невероятно суровых условиях — непонятно. Может, природная смекалка сыграла роль, а может, еще что. В самый трудный момент мышь выбегала из норки или рябчик, крепко заснувший в сугробе, попадался на пути...
Самое страшное — пережить первую зиму. Это и есть рубеж между жизнью и смертью. Если испугаешь смерть зарядом бодрости духа, значит, и зиму осилишь. Никакая стужа тогда не остановит твое сердце, не сведет судорогой мышцы, не уронит под корявый выворотень смерзшимся куском костей и мяса.
Что заставило ее, не знакомую с лесом, поселиться на
Тайгале? Альбе, как, впрочем, и другим псам, можно было вернуться в рабочий поселок и не искушать судьбу. Однако возвращаться к прошлому не захотелось. Впервые она почувствовала себя по-настоящему свободной...
Псы появлялись и исчезали, погибали под копытами лосей становились жертвами волков и медведей-шатунов, уходили к людям. Некоторые возвращались по весне, но с приближением зимы вновь покидали Тайгал. Немногие раз и навсегда вычеркивали из памяти все, что связывало их с человеком. В число таких входила и Альба.
С каждым годом жизни в тайге она становилась опытнее и мудрее. Часто недосыпая, круглыми сутками бегала по лесу, отыскивала верные ходы в игре с таинственным лесным миром. Ее пытливость и природная смекалка делали стаю добычливой. Пока жива Альба, псам не грозит голодная смерть и распри.
Вожаком вольной собачьей стаи ей не пришлось стать по вполне понятным причинам. Так уж заведено у собак, что вожаком стан непременно должен быть пес, отличающийся смелостью и силой, сумевший убедить остальных, что зубы его действительно самые острые, а хватка всегда верная, не знакомая с промахами. Подавая пример остальным, вожак первым бросается на добычу, пренебрегая смертельной опасностью. И потому стая, отдавая должное энергии, воле, бесстрашию, возносит его над собой.
Когда пища сама лезла в лапы и за нею не нужно было гоняться, стая походила на добропорядочное семейство. Псы были между собой вежливы и предупредительны. В летнюю пору они были более расположены к играм и, по сравнению с зимним периодом, холодным и голодным, благоденствовали, вели, как говорится, райскую жизнь. Летнее «меню» отличалось большим разнообразием, и необходимость охотиться на крупных зверей отпадала. Но если представлялся удобный случай, им, конечно, не пренебрегали.