Через два дня статью опубликовали, а спустя еще несколько дней в редакцию приехал секретарь парткома завода, рассказал редактору о настоящем положении дел, тот вызвал к себе Сергея, который ничего, кроме стыда за свою статью, не испытал во время разговора с этими людьми.
Оказалось, завод чуть ли не первый из однотипных ему предприятий пошел на смелую, крайне необходимую, почти одновременную замену старого американского оборудования на новейшее отечественное. И вызвано все это было не чем иным, как потребностью колхозов в самой современной, самой эффективной технике. Создавался комплекс сельскохозяйственных машин, которые бы позволяли одному человеку, трактористу, возделывать огромные площади кукурузы, картофеля, других трудоемких культур. Было много трудностей, усложнявшихся еще и некоторыми ведомственными проволочками. Все это ни на ком другом так не сказалось, как на необыкновенно мягком, стоически терпеливом человеке, инженере и организаторе Владимире Капитоновиче Стародубцеве.
К моменту приезда Сергея в Крутоярск завод уже почти завершал свое обновление и обладал таким мощным производственным потенциалом, который, несомненно, мог вывести его в число самых сильных предприятий промышленного юга.
Рассказывая обо всем этом, секретарь ни разу не повысил голоса, не погорячился. Сергею даже показалось, что тот смотрит на него сочувственно и понимающе. Под конец разговора он попросил редактора не слишком строго наказывать практиканта за совершенную оплошность и не сообщать о ней в институт. А прощаясь, подбадривающе улыбнулся Сергею и просто, как-то по-домашнему сообщил:
— Владимир Капитонович рассказывал мне о своей встрече с вами. Он, между прочим, ожидал, что вы напишете именно так, как и написали. Он же и просил меня перед моим отъездом не поднимать много шума вокруг вашего имени.
— Так и сказал?! — не то радостно, не то с огорчением спросил Сергей и отвел в сторону рассеянный взгляд.
— Ну зачем же мне вас обманывать. — Секретарь укоризненно посмотрел на него. — Хватит с вас и одного обмана.
Сергей резко (вот так, наверное, встряхивается пассажир, проспавший свою остановку) вскинул голову.
— Вы имеете в виду человека с желтыми газетными вырезками? Так вас надо понимать?
Секретарь припоминающе улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:
— А он успел их и вам показать?
— К сожалению, да. — Вдруг Сергей, к удивлению присутствующих, раскатисто засмеялся. — Вспомнил!.. Вспомнил, черт побери!.. В вагоне я его видел. Спекулянтишка! «Люди, — говорил, — задирают носы на севере, когда поезд с яблоками проходит».
— Что ж, вполне возможно, — спокойно согласился секретарь. — Хотя мне и не приходилось замечать за ним такого.
Сергей умолк. Он начинал чувствовать, что у него с каждой минутой ширится, растет хорошая, почти нежная доверчивость к этому человеку. Но вместе с тем ему из-за гнетущего стыда за свою ошибку хотелось поскорей расстаться с секретарем. Потому и не находились слова. «У меня, кажется, — размышлял он, — не было бы такого стыда, если бы он был пожилым. А то ведь всего лишь на три-четыре года старше меня. Наверно, совсем недавно простился со студенческими винегретами. Добрый, свой парень и все понимает. Даже как-то обидно за дрова свои наломанные… Да и не в этом только дело. Главное — работать, писать хочется. И я напишу обязательно в ближайшие дни о желтых вырезках, хотя мне по моим очень скромным успехам в поэзии об этом еще и рановато сочинять стихи…»
У него уже даже начали роиться в голове отдельные строки разного ритмического склада, и это тоже подогревало его желание как можно скорее расстаться с секретарем. Тот, видимо, понял его настроение и торопливо стал прощаться, однако не забыл пригласить Сергея, теперь уже не как корреспондента, а просто как своего нового приятеля, вновь приехать в Крутоярск, на что Сергей, не задумываясь, ответил радостным согласием.
XX
К защите диплома Наташа вернулась из Жданова не одна: с ней приехали муж и мать. То ли Михаил сам начал тогда о чем-то догадываться, то ли ему откровенно посоветовала мать, но он в самый разгар весеннего лова вдруг взял двухнедельный отпуск и уехал в Москву.