— Школа-культ Шаньлу, ученица Ван Шен, — ещё один поясной поклон, — Рада приветствовать главу с добром принявшей меня школы Шейсьен.
Отец был явно смущен, мелкая мимика выдавала его удивление и недоумение. Ван Шен приготовилась к отповеди и немедленному выдворению, адептов её школы действительно повсеместно не любили. Даже отставить своё право на здешнее пребывание девушка не стала бы, все же глава школы отец её новой и весьма приятной знакомой.
— Не помню, чтобы подписывал прошение о принятии учеников из вашей школы… — а если отец не помнил, значит такого и не было вовсе, бумажная работа и организация были его лучшими сторонами, — Но, кажется, вы неплохо сдружились и идёте друг другу на пользу…
Девушки синхронно фыркнули, Ли Цзы закатила глаза и отошла на шаг в сторону, только сейчас заметив, что она всё так же продолжала стоять за спиной Ван Шен всё это время.
— Зачем ты пришел? — девушка немного расслабилась и отбросила официоз; казалось, что между ними тремя появилась некоторая тайна, а между теми кто уже хранит общую тайну секретов быть не может.
— Вообще-то я пришел по доносу совета, сообщили, что ты в очередной раз уклонилась от исполнения наказания, — глава хоть и был главой, но совет тоже имел некоторый вес, — Поскольку, это был бы твой ровнехонько двадцатый проступок, то следовало бы сослать тебя к монкам на, кхм, перевоспитание.
Монки следовали восьмеричному пути, имели более двух сотен правил и не пользовались духовным ядром, полагаясь только на своё обыденное людское. У Ли Цзы нервно дернулся глаз, Ван Шен прыснула в ладонью, поспешно замаскировав смешок кашлем.
— Но мы действительно убирались…
— И в этот раз я тебе действительно верю, — глава улыбнулся и потрепал непоседливую дочь по плечу, — Закончите здесь и свободны, на кухню идти не нужно.
— Спасибо! — первой поблагодарила его Ван Шен, на этот раз просто склонив голову, а не давая поклон.
Ли Цзы просто улыбнулась, кивнув. На душе скребли огромные кошачьи лапы.
Проводив отца, она села на циновку и крепко задумалась.
— Сестренка, — Ван Шен звала её уже не в первый раз, — Меймей!
Та подняла рассеянный взгляд, переваривая внезапное «меймей».
— Думается мне, что я тебе никакая не младшая, а очень даже старшая сестра…
— То есть, о том, что ты моя сестренка, возражений ты в целом не имеешь?
— Имею, но мне принципиально было возразить про старшинство, — Ли Цзы всё ещё витала в своих мыслях.
Она часто обманывала отца: иногда чтобы не бередить его раны, иногда чтобы не добавлять ему проблем, иногда просто прикрывая враньём свои легкомысленные проступки.
Но никогда до этого момента отец не верил в её ложь. Он кивал, улыбался, но было видно как про себя он хмыкает и мысленно желает ей научиться придумывать более правдоподобные истории.
Сегодня же вышло иначе: он поверил в то, что они действительно убирались и был искренне рад тому, что девушка встала на путь некоторого исправления.
— Голова кругом, — Ли Цзы несколько раз с силой потерла ладонями лицо, разгоняя кровь, — Я родилась в год кролика, а ты?
— В год собаки.
— Ну вот, видишь, я же говорила, ты еще маленькая, — она удовлетворенно хмыкнула, — Ну и кто тут теперь чья младшая сестренка, а?
Ван Шен наклонилась к сидяшей на полу Ли Цзы и заглянула в глаза, безумно ухмыляясь:
— Ты — моя маленькая сестренка. Я родилась в год древесной стихии и старше этой меймей на пять лет, — Ван Шен протянула ладонь и легонько цопнула замершую девушку за подбородок.
— Чушь, — Ли Цзы было несколько обидно и самую малость неловко, — Может мне к тебе ещё и уважительно обращаться?
— Это лишнее, — девушка ярко улыбнулась; сейчас она не была похожа на человека, способного кого-либо задушить, — У нас с тобой не такие отношения.
— У нас с тобой никакие отношения, — Ли Цзы дёрнулась, сбрасывая холодные пальцы, покоящиеся на её подбородке, — Давай уберёмся здесь, разойдемся по разным частям школы и больше никогда в жизни не будем пересекаться.
— Не пожалеешь? — девушка лукаво прикрыла глаза.
— Никогда в жизни не пожалею! — запальчиво воскликнула Ли Цзы.
Глава 2. Тяжела ноша, но даже если захочу — не брошу.
Эта ночь была для Ли Цзы самой неспокойной со времён последнего покушения. Она ворочалась, скидывала одеяло, укрывалась им вновь и постоянно переворачивала подушку, ловя мимолётную прохладу. Кровать была слишком неудобной, словно чуан-шэнь отвернулись от девушки и, обидевшись, подменили деревянную тахту самым твёрдым камнем.