— София, скажи пожалуйста, что мне это сейчас кажется, — раздался над ухом сдавленный тихий голос Кирилла.
— Тогда кажется нам обоим, — так же тихо ответила я и неуверенно улыбнулась приветливо помахавшему нам утренней газетой мужику.
— Доброе утро, соседи! — жизнерадостно поздоровался с нами он и шумно отхлебнул из своей чашки. Какое-то массовое утреннее кофепитие, ей-богу.
— Утречка, — нервно отсалютовала я ему своей кружкой.
— Сегодня будет чудесный день, — все так же на волне позитива продолжил эксгибиционист, ни капли не стесняясь своей наготы. Ну и правильно, чего ему стесняться то? На дворе двадцать первый век, расцвет толерантности и терпимости, а нудизм вон вообще придумали где-то сотню лет назад.
В общем, когда мы вышли на улицу, мы с Кириллом еще минуту просто тупо пялились в пустоту перед собой, не в силах осознать и принять произошедшее. Вот так живешь на свете, а твой сосед, оказывается, выходит по утрам за газетой в чем мать родила. И в носках.
— Не ожидал, — наконец нарушил тишину между нами Кирилл, немного ослабляя галстук. Я нервно хихикнула и шумно отхлебнула свой кофе, держа кружку немного трясущимися от нервного потрясения руками.
— Что самое интересное, — задумчиво сказал Кирилл уже в машине, когда мы ехали в консульство, — я ни разу его не видел. Ни когда уходил на работу, ни когда возвращался.
— У тебя ненормированный график, — я пожала плечами и, завернув уже пустую кружку в пластиковый пакет, положила ее в сумку. — Возможно он наоборот, очень организован и каждое утро в восемь ноль-ноль выходит за газеткой, а ты в это время либо еще дома, либо уже на работе. И не согласись ты поехать со мной в консульство, так никогда б и не узнал, что рядом с тобой живет извращенец.
— Вот уж без чего я б и дальше спокойно жил, — поежился мужчина и замолчал до самого конца поездки. И непонятно было — это он сказал об эксгибиционисте, или все-таки о поездке со мной в консульство.
Ярослав встретил нас у самой двери в консульство, которое, оказывается, занимало один из офисов бизнес-центра. И у нас, троих взрослых и, я надеюсь, не самых глупых на свете людей ушло чуть меньше пяти минут, чтоб понять, что попытки сообразить, как открывается их дверь не приводят ни к какому результату. Так и не разгадав эту загадку, я с легким вздохом набрала номер консульства, и мне ответил уже знакомый голос.
— Доброе утро, Евгений. Я на месте, и не могу к вам зайти, — покаялась я, после чего дверь пиликнула и электронный замок загорелся зеленым, извещая нашу скромную компанию из трех человек, что путь теперь открыт. Ярослав распахнул дверь, и мы втроем зашли внутрь.
Евгений оказался молодым человеком слегка за тридцать с приветливой улыбкой и ворохом бумаг, которые предстояло заполнить мне и двум моим сопровождающим. Мы, разобрав предоставленные нам анкеты и ручки, расселись за столом, и, тихо скрипя стержнями по бумаге, принялись вписывать анкетные данные. Вообще все про все заняло не более пятнадцати минут. Евгений тем временем отксерокопировал паспорта Ярослава и Кирилла, а затем, когда мы вручили ему заполненные бумаги, уточнил:
— Вам есть, где остановиться?
— Да я живу вот у него, — я невежливо ткнула пальцем в Кирилла, чем заслужила полный негодования взгляд он него самого, и одобрительную улыбку от Евгения.
— Прекрасно. Тогда приходите послезавтра за Вашим временным удостоверением личности. Снова в девять Вас устроит?
Я подтвердила, что девять часов меня абсолютно устраивают, и мы отчалили.
На первом этаже я свободно расправила плечи и вздохнула полной грудью. Возвращение домой было все ближе, и проблем с ним связанных, становилось все меньше. Чем не повод для радости?
Идиллию и момент единения с природой прервало бурчание моего голодного желудка. Кирилл закатил глаза, ну, а Ярослав, ухмыльнувшись, предложил перекусить. И я, помахав на прощание братцу подруги и заслужив этим очередную недовольную мину, ушла с Ярославом завтракать.
— Ты счастлива? — хохотнул мой компаньон, когда я расслабленно откинулась на спинку диванчика в кафе, ожидая заказ.
— Безмерно. Ярослав, огромное тебе спасибо, что помог мне, — я молитвенно сложила руки у груди и даже склонила голову в знак признательности.