— Кирилл вернулся в город.
Я замерла с чашкой, поднесенной ко рту. Сказать, что я не думала о том, что произошло между нами в Гонконге — значит соврать. Сказать, что я пришла к какому-то определенному выводу — значит соврать. Сказать, что я без ума влюбилась в него — значит соврать. Сказать противоположное — значит соврать тоже. А тут еще и сам Кирилл снова в городе. А это в свою очередь означает, что мы постоянно будем пересекаться на праздниках и мелких встречах, семейных посиделках и просто пятничных походах в кино, которые Аня упорно пытается сделать традицией, но кроме нее никто такой любовью к попкорну не отличается.
— И что? — как можно нейтральней поинтересовалась я, отставляя чашку на блюдце и оглядываясь на принесшего мой стейк официанта.
— А то, что вам надо поговорить, — убежденно заявила Аня.
— О чем? — нахмурилась я. Долго скрывать то, что мы с ее братом переспали я не смогла — она слишком хорошо меня знала, чтоб не раскусить мои потуги сокрыть этот факт. А после выхода статьи так и вовсе убедилась на сто процентов, ибо ему там был посвящен целый абзац.
— Видимо о том, что ты дура, а он дубина, — тяжело вздохнула подруга, смачно организовывая встречу своего лица с ладонью. Глядя на отчаянно фейспалмлящую Аню мне захотелось повторить ее жест, но несколько по другому поводу.
— Давай ты не будешь лезть в наши взаимоотношения, а? — без особой надежды попросила я. У Аньки был вид упертого человека, который замыслил какую-то феерическую пакость. И мне оставалось надеяться, что у меня еще будет время смириться с неизбежным прежде, чем эта самая пакость произойдет.
— Ага, то есть у вас уже взаимоотношения, — протянула подруга, своим тоном «я так и знала» заставляя меня ежиться.
— Не лови меня на слове. Ты пыталась нас помирить больше десяти лет, и не особо то у тебя получалось, — я хмыкнула.
— Надеюсь, всё-таки на разговор я сумею вас развести за меньший срок, — ехидно ухмыльнулась она, глядя мне за плечо.
— Я тебя ненавижу и за эту подставу ты будешь мне должна желание, — неизбежное настало, и единственное, что я могла сделать — попытаться развести подругу на максимум, который я могла придумать в такой стрессовой ситуации. Стоило Аньке подорваться с кресла и на спринтерской скорости свалить в мокрый снег и слякоть, виднеющиеся за окном, как на ее место элегантно опустился ее незабвенный братец.
— Ну и что скажешь? — вяло ковыряя медленно остывающий стейк, поинтересовалась я, не глядя на собеседника. Тот тоже не особо стремился к душевным разговорам, судя по паузе, повисшей между нами после того, как мы остались наедине.
— По логике вещей моя дражайшая, — это слово Кирилл выделил особым ядом, — сестричка не стала бы нас сталкивать так топорно, если б не знала что-то о нас обоих. Да, для меня наша встреча тоже сюрприз, — ответил он на мой невысказанный вопрос, стоило мне вскинуться на его слова. — Так что, пожалуй, я признаюсь тебе, что меня расстроил твой уезд втихую и то, как ты себя вела на выставке.
— Во-первых, — я отложила вилку и окончательно распрощалась с надеждами съесть свой стейк горячим. — Это было для статьи, и ты об этом знаешь. Более того, ты в курсе, что я веду колонку о своих собственных похождениях, которые, думаю, ты догадался, я не с потолка беру, а из самого что ни на есть личного опыта. Это было во-вторых. В-третьих, я свалила не втихую, а оставив на столе записку, не видел разве? — на самом деле он был прав и суть именно этой претензии я с горем пополам могла признать. Я уехала в аэропорт рано утром, когда он только ушел на работу, на прощание махнув рукой эксгибиционисту и оставив на столе ту самую записку с нейтральным «спасибо за приют». Не сообщив ему об отъезде заранее, тут да. Но меня уже несло. — А в-четвертых, мы друг другу никто и отношений никаких у нас, кроме годами взращиваемой вражды, нет, а значит и расстраиваться из-за того, что я пошла с кем-то другим на свидание ты не имеешь никакого права. Только мой официальный молодой человек имел бы в этом случае право на какие-то претензии, и то возможны варианты, — во мне кипела злость. Сначала Аня так меня подставила, а теперь еще и на меня начинают наезжать. И кто? Чертов Кирилл!
— Тогда считай, что с этой минуты я имею на это право, — хмыкнул он и откинулся назад в кресле, совсем как до него это сделала его сестра. Я же поперхнулась не то возмущением, не то нервным смешком.
— Это ты мне сейчас так предложил стать твоей девушкой, что ли? — уточнила я на всякий случай.