Мужчина с силой потер лицо руками, снова встал из-за стола и подошёл к окну. Я заметила, что он смотрит в окна нашего дома. О чём он думает, я не знала, но неловкость ситуации быстро сгладила появившаяся на кухне Ирочка. Без слов она подошла к отцу и ткнулась лицом в его живот. Я видела, как медленно мужчина опустил глаза и с любовью посмотрел на чёрненькую макушку дочери.
Невооруженным глазом было заметно, насколько он привязан к дочери, однако противный червячок сомнений не вылезал из моей головы. Поэтому стоило Ирочке схватить с тарелки очередной пирожок и вернуться в комнату, как я тихим шепотом спросила:
— Скажи, Сергей, а ты уверен…
— Что Ириша — мой ребёнок? — усмехнулся Воронцов. — А разве это важно? Мы с ней вместе прожили почти год, но… погоди-ка. Тут у матери сумка где-то была — она вечно с собой мои мелкие фотки таскает.
Сергей вышел в прихожую, откуда вернулся со старой дамской сумочкой, в которой я без труда опознала сумочку директора нашей школы, и без стеснения открыл её и достал обычный кошелёк.
— Вот, погляди! — протянул мне открытый кошелёк с чёрно-белыми фотографиями в прозрачных кармашках.
На одном из старых снимков оказалась «Ирочка», только со смешной стрижкой. Как тогда говорили «под горшок». Мда… невероятное сходство! Тут уж никакой тест ДНК не нужен.
Так, посидев немного с Воронцовыми, отправилась к себе, обдумывая по дороге всё, что удалось узнать. А выходило, впрочем, не так уж и страшно. Поменяем одну глушь на другую, но зато будем спокойно планировать своё будущее, зная, что никто не сумеет отобрать у меня детей. И тем более никто их не заставит травку толкать приятелям. Зато через пару лет Сашка пойдёт нормально учиться, а там и мы с Анютой в город подтянемся.
А ещё почему-то я задумалась о том, что где-то в прошлой жизни между Воронцовым и Мариной было что-то большее, чем просто юношеская влюблённость. Иначе, отчего столь бурная реакция?
Мне, конечно, нет никакого дела до них, но всё равно было любопытно. Мне было лет двенадцать, когда родился Сашка, и конечно, тогда не было никакого дела до того, с кем там встречается Марина.
Но… стоп!
Саша и Аня — они же… Сергеевичи! А что если Воронцов — их отец?
Эта мысль меня буквально оглушила. И что теперь делать?
Я ведь, и правда, понятия не имею, кто отец моих детей. Да, думаю, вряд ли кто-либо на острове в курсе, но одно дело от матери-наркоманки убирать детей подальше, и совсем другое — от нормального отца прятать.
И всё-таки сомнений в правильности принятого решения у меня не было никаких.
Воронцова я обязательно спрошу о вероятности его отцовства. Только чуть позже, когда устроимся на новом месте, и я наконец-то смогу дышать чуть свободнее.
А пока у меня голова просто кругом идёт от предстоящих перемен!
Глава 11
Усталость и нервозность накатывали волнами.
И если раньше я пытался себя уговаривать не подходить лишний раз к окнам Светы, то сейчас я как одержимый стремился быть поближе к ней.
А ведь времени после телефонного разговора с какой-то дальней знакомой Светы прошло не больше суток.
Мозг до конца не верил в реальность происходящего. Мало того, что этот ненавистный Костиков отправился навстречу духам, так ещё и Света собралась уезжать. Именно сейчас.
И всё же какое-то пугающее царапающее чувство не давало покоя. Казалось бы, чего проще. Нужно всего лишь дождаться момента, когда Света будет готова и забрать её на станцию.
Всё равно ведь переезжают, а так не просто поменяют одно поселение на другое, а полетят на Изюм, где я смогу заботиться о моей землянке и о её детях.
Звонок терминала заставил встряхнуться и выпрямить спину.
Этого звонка я жду уже давно. Теперь у руководства просто не осталось причин, запрещающих забрать с собой Свету. Теперь они обязаны пойти мне навстречу!
На экране терминала высветилось весёлое лицо Элира Борка, одного из пилотов крейсера:
— Доброго дня, Раджел, — ответил Элир, не глядя на экран и посылая невнятные мимические сигналы неизвестно куда. Задорный звонкий смех и торопливые убегающие шаги подсказали молодому Борку, что связь с этой женщиной откладывается на неопределённое время. — Ну вот убежала. Из-за тебя, между прочим, убежала, неугомонный Кавари.
— Элир, мне кажется, что тебе нужно что-то мне передать, — прорычал я.
— Ах да, тут еле вспомнил о просьбе Двойра Нами, — снова засверкал зубами Борк, — тебе дают позволение на вывоз твоей землянки и её детей. Больше она не является связанной со своей планетой.
Облегчение накрыло волной мгновенно, но следующие слова Элира заставили тут же сосредоточиться и взять себя в руки.