‒ У Яна ребенок?
«Ого…»
‒ А ты не в курсе? ‒ Регина тоже вытаращилась на него.
‒ Мне… ‒ Глеб опустил голову. «Смутился?» ‒ пронеслось в голове Горской. ‒ Мне не сообщили. Он… Только что родился?
‒ Ага, лет семь назад.
«Не семейка, а ужасы сплошные». ‒ Цыкнув, Регина потерла щеки.
‒ Надо же… ‒ Глеб впал в подобие транса. Наверное, не знал, как правильно отреагировать на новость.
‒ Я хочу, чтобы ты поехал к ним. И…
«К чертям разнес там все и вправил всем мозги. Опять же не могу я так сказать. О-ох, эта адская штука жизнь».
‒ Повидайся с ребенком, вот.
‒ Не может быть, чтобы они сами вас ко мне отправили, ‒ усомнился Глеб.
‒ Честно говоря, нет. ‒ Регине срочно захотелось вбиться головой в стену. Конечно же, она понимала, что крупно подставляет саму себя, втягивая в это дело Глеба. Но и он был не таким уж посторонним человеком для этой семьи. Кроме того, следовало уже сейчас распрощаться со стабильным источником дохода. Левины уж точно не простят ей своеволие. ‒ Я… типа преподавателя Якова. Это имя мальчика. Если не вдаваться в детали, там у них не все так уж славно.
‒ И что вы хотите от меня? ‒ На лице Глеба появилось упрямое выражение. ‒ Мы уже давно живем отдельными жизнями. И если у них проблемы, то пусть сами решают их.
Юноша, не прощаясь, двинулся за удаляющимися друзьями.
‒ Левин, погоди.
Но Глеб никак не отреагировал.
‒ Левин.
Игнор.
‒ Левин, чертяка! Это и твой ребенок!!!
Мимо проходящие люди изумленно уставились на вопящую женщину. Глеб со скоростью света метнулся обратно и зажал ей рот ладонью.
‒ Спятила?! ‒ От волнения он, не задумываясь, перешел на неформальное общение. ‒ Не пори чушь. Тебя могут неправильно понять!
‒ Это и твой ребенок, ‒ уже спокойнее повторила Регина. ‒ Не посторонний. Твой племянник.
‒ Это ребенок брата. Какое мне до него дело?
‒ Знаешь… с Яковом… не очень хорошо обращаются.
‒ Так сообщи куда надо, если такая мнительная.
‒ Да не могу я! Ты же понимаешь. В курсе, что твоя семья со связями. А что я?! Мелкая никудышная сошка. Ты ‒ другое дело. Я просто хочу, чтобы ты съездил и посмотрел. Всего разик.
‒ Не хочу.
‒ Да что тебе стоит? Неужели с племяшей пообщаться не желаешь? Он славный. И по-настоящему хороший. Понимаешь? Разок всего. Проверь, как они живут. Пообщайся с мальчиком. Очень прошу.
Глеб молчал. На женщину он не смотрел.
Регина вдохнула в легкие побольше воздуха.
‒ Блин, Левин! Ты ведь знаешь, какие они?! Твоя мамаша и братец? Не понаслышке знаешь! А теперь представь, насколько «славно» с ними живется ребенку. Маленькому мальчику.
Истратив воздух, Регина обмякла и, опустив голову, шумно задышала.
«Какие еще слова подобрать, чтобы внушить умные мысли такому бесчувственному оленю? Неужели, вот этот, весь такой разобиженный, ‒ единственный вариант спасения для Яшеньки? Похоже, судьба обожает от души повеселиться».
‒ Я не знаю адреса.
Регина моргнула, не веря, что и правду услышала это. Она подняла взгляд.
Глеб выглядел бледнее, чем был до начала их разговора.
‒ Не знаю, где они живут, ‒ пробубнил он.
‒ Я дам тебе адрес. Да… Сейчас напишу…
* * *
Никто не мог предположить, что поступок Регины повлечет за собой цепь событий, на первый план которых изначально выползет абсолютный ужас. Трагедия, произошедшая с Яковом, колоссально изменила ее жизнь и жизнь Глеба Левина.
Но главные перемены, конечно же, произошли с самим Яковом.
«Поступила бы я иначе в тот раз, если бы знала обо всем наперед?»
Регина стояла посреди тренировочного зала и смотрела в спину разминающегося пятнадцатилетнего Якова. Он сидел в поперечном шпагате и, чуть наклонившись вперед, что-то увлеченно чиркал на листке бумаги на полу.
«Нет. Я должна была пойти к Глебу. Это и подсказала мне моя интуиция. Может, мы и виноваты в трагедии. Но сейчас все в прошлом. И Солнышко обязательно станет счастливым».