‒ Совсем? ‒ Правая ножка юноши вызывающе приподнялась, создав слоистые складочки ткани на коже. Ни миллиметра лишних рейтинговых зрелищ, но страстный интерес у зрителя всколыхнуть очень даже получилось.
‒ Совсем. ‒ Даня побила себя подушечками пальцев по горлу, которое вздумало на миг охрипнуть. ‒ У нас тут только розовые пони, яблоки, Смертельная Битва и люди-бензопилы.
‒ С этим тоже можно работать, ‒ на полном серьезе заявил Яков. И проделал тот же провокационный фокус со второй оголенной ножкой.
‒ Ты… ‒ Даня на секунду прикрыла глаза. ‒ Невероятная Принцесса.
‒ Констатируй почаще. ‒ Заправив пушистый локон за ухо, Яков картинно надул губы. ‒ В общем, с «рубашкой парня» и остальным пока все приходится делать за тебя.
‒ Отыгрывать девушку?
‒ Отыгрывать потенциально приятные моменты. Которые должны быть выжжены в памяти на веки вечные. И я даже не намека-а-а-аю…
‒ Реально хочешь на меня свою рубашку нацепить?
‒ Не обязательно рубашку. Раньше ты чаще носила мои вещи.
‒ Занятные фетиши, Левицкий. Не осуждаю, но и понять не могу: ты от меня тащишься, что ли?
‒ Тащусь, ‒ не промедлив ни на мгновение, с жаром подтвердил Яков.
‒ Честный какой… кхем… ‒ Прикрывшись ладонью, девушка отступила к кухне. Щеки зарделись, а сердце буйствовало в груди, словно энергетически подзаряженная птичка.
Потеснив ее, юноша юркнул на кухню первым.
‒ Помочь тебе с чем-нибудь?
‒ А свалить домой не собираешься?
‒ Неа.
Якова напускной грубостью не пронять. Слишком решительный и феноменально целеустремленный. Даня встала в проеме двери и навалилась на косяк, пытаясь принять реальность: на ее простенькой кухне обосновалось настоящее чудо света.
И по-прежнему бесштанное.
С интересом осмотрев авоську с апельсинами, Яков повернулся спиной к входу и сладко потянулся. Затаив дыхание, Даня пронаблюдала за движением края футболки. А затем скептически прищурилась.
‒ Серьезно? У тебя на полумесяцах морда покемона. Это… Пикачу?
Телесную идеальность парня действительно украшали обтягивающие яркие желтые трусишки, а сзади обосновалась мордочка существа из японского мультика ‒ милого создания с яркими красными кругляшами на щечках. И, к слову, рисунки этих щек с практичной точностью располагались прямо на середине каждого упругого полумесяца Якова Левицкого.
Пока Даня справлялась с эмоциями от увиденного, источник сумасшедшего кавардака в ее жизни с лукавой полуулыбкой изучал выражение ее лица.
‒ Залипла?
‒ Да, признаюсь. Чересчур впечатляюще. Сложно остановиться. У тебя на заднице Пикачу.
‒ Отстой, да? На ней должно быть кое-что другое.
‒ Что? ‒ Даню накрыло любопытство, и со скрипом зашевелилось воображение.
‒ Руки.
‒ Чьи?
Верно, на этом моменте притвориться тупенькой стало уже стратегически выверенным ходом. Яков многозначительно покосился на нее через плечо.
‒ Чем тыкнуть в того, кто представляет собой правильный ответ?
‒ Я же предупреждала: никаких грязных намеков.
‒ Вообще-то я собирался указать на тебя, к примеру, ложкой. А ты о чем подумала? Чем хотела быть затыканной? ‒ Яков стремительно развернулся к ней всем телом. От скорости рывка края футболки взмыли ввысь, и яркое желтое облачение вновь явилось миру во всем своем великолепии. ‒ Так о чем подумала? О чем? О чем? О чем?
‒ Я уже забыла, что там себе представила. У меня возраст, рассеянное внимание, безответственность. Понимаешь? ‒ Даня бухнулась на стул и положила на столешницу телефон. ‒ Кризисный кризис.
На девичьи плечи легли руки. Яков навис над ней и уткнулся носом в ее макушку.
‒ Задира Какао. Гадкая. И когда ты собираешься жить со мной?
‒ Философский вопрос. ‒ Даня зашла в Интернет и погрузилась в размышления о том, каким образом лучше сформулировать запрос.
‒ Хотя бы оставайся ночевать. ‒ Юноша наклонился ниже и прилип щекой к девичьей щеке.
‒ Тоже что-то из философской концепции.
‒ Какао, не беси меня. Здесь уйма горизонтальных поверхностей. Я опрокину тебя на любую из них.