И явно сильно задетый за живое пренебрежением заказчика.
А еще он был под градусом.
Люди, находящиеся в состоянии алкогольного опьянения, вызывали у Дани отвращение непроизвольно. На уровне инстинкта. И тягостные воспоминания из детства лишь подчеркивали в ее глазах общую омерзительность ситуации.
Любопытно, как бы отреагировал Яков, если бы узнал, что она встала на пути у рассвирепевшего мускулистого парня, чья небрежно расстегнутая рубашка ничуть не скрывала внушительную татуировку на груди? Да еще и находящегося наполовину в бессознанке из-за пахучего пойла, плещущегося в нутре бутылки в его крупной лапище? При наихудшем раскладе Падуб вполне мог смахнуть Даню в сторону одним движением кулака. По крайней мере, судя по неприязни, застывшей в красивых синих глазах смертоносными кубиками льда. Однако, несмотря на то, что ни один из них не произнес ни слова, девушка все равно почувствовала угнетающий вкус тяжелой битвы. Словно встала на место Шивы ‒ персонажа, за которого обычно играла с братьями в «Мортал Комбат», а ее противником выступил этакий Мотаро ‒ страшенный громила-кентавр.
Она бы не пустила Падуба в здание, даже если это грозило бы получением случайных увечий от всяких несдержанных творческих личностей. Уберечь Якова ‒ вот что билось колючей целью в ее утопающем в принципиальности разуме. И поступила бы так не только как менеджер своего ценного подопечного. Все гораздо сложнее и значимее. В их отношениях. А настоящая проблема, над которой стоило бы потрястись, в ином: ее самопожертвование не оценил бы сам Яков. Поэтому удачно, что головорез из «Виены», в конце концов, ограничился безопасным бурчанием и, отказавшись от первоначальных планов, отступил.
«А смелости тебе не занимать, Шацкая. ‒ Даня цокнула языком, пробегаясь по воспоминанию о странноватом противостоянии. ‒ Теперь уже и запамятовала, как правильно паниковать, да, женщина?»
Адаптируясь к негостеприимному холоду улицы, девушка вдохнула поглубже и покрепче ухватилась за свою нелепую поклажу. Авоська цеплялась за края теплого пальто, а ненадежное плетение ручки впивалось в пальцы даже сквозь плотную ткань перчатки.
«Сварганим сок, ‒ размышляла Даня, неспешно спускаясь по ступеням входной группы магазина. Апельсиновое содержимое при каждом шаге настойчиво постукивало ее по бедру. ‒ Или соорудим пирог? Сегодня вроде как никого не ждем. Вечер должен получиться спокойным».
Потершись подбородком о плотные слои намотанного на шею шарфа, Даня тоскливо покосилась на деревья, качающиеся от порывов ледяного ветра, и резко сменила маршрут, зарулив в ближайший переулок. В проходе между домами дуло поменьше, да и мысль о теплом салоне автомобиля Владислава, личного водителя Якова, от поездки в котором она сегодня недальновидно отказалась, почти не тревожила ее утомленное сознание.
«Минутка отдыха. И рванем дальше».
Мысленные уверения прервало шуршание шагов за спиной.
К Дане двигались две фигуры. По телосложению ‒ рослые мужчины.
Одинокая девушка в темном переулке. Отбилась от человеческой стаи стандартизированного суетливого общества. Чем не объект для преступных намерений?
«Везуха, Шацкая. Да твоя магнетическая сила уже на уровне супергеройской. Лёля и Гера должны фанатеть от меня так же, как от своих качков из анимешек».
Не тратя силы на нерезультативные вопли о помощи, Даня с прагматичной невозмутимостью отступила на пару шагов. Но только для того, чтобы обеспечить себе пространство для нужной стойки. Ощущая, как ноги, укрепленные благодаря тренировкам старательного Якова, идеально удерживают равновесие тела, она закинула авоську на плечо и наметила примерную траекторию для размашистого удара.
Огр с булавой.
Даниэла Шацкая с апельсинами.
Нуль отличий.
‒ Вы собираетесь ударить меня апельсинами? ‒ с искренним изумлением уточнила первая фигура, судя по голосу ‒ молодой парень. При этом он предусмотрительно остановился на безопасном от девушки расстоянии.
Его сопровождающий замер прямо за спиной говорившего. А сотрясающиеся плечи выдали крайнюю степень восторга: хриплое сопение, исходящее со стороны прикрытого капюшоном лица, было ничем иным как плохо скрываемым беззвучным, но самозабвенным хохотом.
Что ж, хоть кому-то из них весело.
‒ Пожалуй, собиралась. ‒ Даня сохраняла спокойствие. К тому же интуиция не улавливала какой-либо агрессии от парней. ‒ Или все зависит от ваших намерений. И моего настроения.
‒ Ничего плохого мы не замышляем. Честно. Только разговор. ‒ Первый парень завел руку за спину и, видимо, ткнул второго кулаком в бок, потому что подозрительное смешливое сопение сменилось не менее странным хрипом. ‒ Добрый вечер.
Сделав запоздалый уклон в учтивость, юноша одновременно выставил вперед раскрытые ладони.
Демонстрация безобидности.
‒ Извините, что напугали вас, Даниэла Арсеньевна.
Они в курсе, кто она?
Даня чуть расслабилась. Совсем немного. И то потому, что долго держать навесу тяжелую авоську было некомфортно. Мельком проанализировав окружающую обстановку, она углубилась в переулок, чтобы добраться до круга света, отбрасываемого фонарем. Парни, будто послушные утятки, проследовали за ней.
«По логике и любой стандартной инструкции по выживанию стоило рвануть в сторону людной улицы», ‒ щекотала подкорку невероятно разумная мысль.
Последовала ли Даня совету собственного здравомыслия? Ни черта.
‒ Итак. ‒ Она выудила из авоськи крупный апельсин и, сложив руки перед собой, прижала его к локтевому сгибу. ‒ Что заставило вас стать преследователями некой Даниэлы Арсеньевны?
‒ Еще раз прошу прощения за то, что напугали. Мы не нарочно.
Юноша ступил в освещенную зону, и Даня сильнее сжала апельсин, внимательно рассматривая незнакомца.
Высокий блондин с приятной внешностью. С другой стороны, и Элай Падуб тоже отличался привлекательностью, рослостью и светлой взъерошенной шевелюрой. И производил хорошее впечатление на окружающих на фотосессии. Что не помешало ему чуть позже наклюкаться от обидки и пойти чинить разборки с победителем импровизированного соревнования. По крайней мере, Даня предполагала, что модель «Виены» именно так и намеревалась поступить ‒ сцепиться с Яковом. Кое-кто не особо трясется над своей деловой репутацией.
Повозив язычок молнии на черном пуховике от подбородка до середины груди и обратно, светловолосый парень цепко ухватился взглядом за бесстрастное выражение на лице Дани. Похоже, выискивал даже незначительные изменения в реакции собеседницы, чтобы ухватить момент, когда можно будет вставить следующую не менее загадочную реплику.
‒ Так что у вас ко мне за дело? ‒ подустав ждать объяснений, спросила Даня. Получилось грубовато, но и ребята, стоящие перед ней, пока не заслужили какого-либо проявления лояльности и доверия по отношению к себе.
«Да скафжи-фжи тфы ей ужфе», ‒ донеслось недовольное бормотание со стороны второго незнакомца.
Он тоже решил пересечь границу светового круга. И успел стянуть капюшон. Скорее всего, они были одного возраста. Жестко контрастируя с приятелем, второй парень был облачен в длинный снежно-белый пуховик, который, казалось, основательно сковывал его движения. Он и передвигался необычно: словно гусеница, вдруг захотевшая побродить в вертикальном положении на высоких скоростях и задействовавшая ради этого лишь часть своих волосатых ножек. На лицо парня был намотан цветастый шарф ‒ почти до самого носа, а на встопорщенные темные прядки водружена белая шапка с висюльками по бокам, оканчивающимися пушистыми кисточками.
Довольно забавный видок. Даже в каком-то смысле нелепый.
‒ Он у нас мерзлявый. ‒ Отследив направление Даниного взгляда, пояснил первый юноша.
«И зачем мне это знать?» ‒ озадачилась Даня, наблюдая, как «мерзлявый» на максимум сдвигает брови к переносице и принимается убийственно пялиться на приятеля.