Я разглядывал сухой мертвый лист, а пронзительные голоса старушенций били мне по ушам. Я скривился и произнес вслух:
– Блин, как же я ненавижу реальный мир!
А потом меня ужалила пчела. Как будто кожу проткнули иголкой. Однажды в клубе Ральф уколол меня булавкой и заявил, что у меня теперь СПИД – и вот как тут не взбеситься?! Ральф – полный придурок. И это была не булавка, а этикетка с бутылки колы, которую он свернул в тонкую трубочку с острым концом. Но все равно было больно. И когда жалит пчела – тоже больно.
Я испугался и хлопнул себя по руке, сбив насекомое на скамейку. Увидев пчелу, две старые вешалки бухнулись на колени и принялись громко молиться.
ДИАНА
Норт-Бей, Онтарио, Канада
Меня зовут Диана, и – да, вы угадали! – меня назвали в честь принцессы Дианы. Так же, как мою маму назвали в честь Жаклин Кеннеди. Plus са change*. Я самая старшая из «шоколадных детишек» (как нас называет Жюльен), и, наверное, поэтому все остальные из «счастливчиков Вонки» относились ко мне поначалу, скорее, как к старшей сестре. Я хорошо помню, как и когда меня ужалила пчела.
* Первая часть фразы «Plus са change, plus са reste la meme chose» (фр.) – Чем больше все меняется, тем больше все остается тем же самым.
Дело было в воскресенье. Я пекла пироги для благотворительной «сдобной ярмарки» в воскресной школе. Потом мыла формы для выпечки – мыла не торопясь, потому что от них шел такой восхитительный запах… лимон, миндаль, сахар… и мне было грустно, потому что «живого» натурального миндаля почти не осталось. Сразу вспомнились те фотографии миндальных рощ в Калифорнии: крупный план веток, на которых орехов не было и в помине. В среднем, может быть, по одному несчастному ореху на дерево. Запах искусственной миндальной эссенции навел на унылые мысли, что мне уже тридцать четыре, а я по-прежнему не замужем, и никаких перспектив не предвидится. Я домыла посуду и решила войти в Интернет. Может быть, мне повезет, и я найду что-то достойное на доске объявлений на каком-нибудь христианском сайте знакомств.
«Доска объявлений». Да, я знаю, что это анахронизм. Но я вообще женщина консервативная, и хотя мне отчаянно хочется, чтобы у меня кто-то был, в моем возрасте женщине сложно найти человека для серьезных и длительных отношений, и особенно, если ты не имеешь привычки давать всем и каждому, как моя дорогая сестрица. Но сейчас речь не о ней.
В этот раз, вместо того, чтобы сразу идти в раздел «Мужчины ищут женщин», я пошла в «Женщины ищут мужчин». Конкуренток надо знать в лицо!
Привет, меня зовут Рейчел, мне 23 года, и я ОБОЖАЮ Иисуса. Я вся горю при одной только мысли о Господе! Я люблю Его страстно и всей душой. Я родилась и выросла в Онтарио, но в настоящее время…
Привет! Немного о себе: меня зовут Мишель, мне 22 года, и самое главное – я христианка. Я не мыслю жизни без Иисуса и хочу, чтобы Он был рядом всегда. Я ищу человека, кто разделяет мои убеждения и верует так же истово и страстно…
Меня зовут Сара, мне 20 лет. Я ищу родственную душу, человека с серьезными намерениями для совместного служения Господу нашему в законном браке. Я ранимая, нежная и застенчивая. Я стараюсь любить своих ближних, как любил Он…
У меня упало сердце. И как мне соперничать с этими юными созданиями?! Для них верить в Бога – все равно что учить алфавит. Они еще слишком молоды и поэтому не знают сомнений.
Мне было горько и грустно. Похоже, что мне уже ничего не светит. Я сидела перед компьютером, тупо смотрела в экран и, наверное, в первый раз в жизни сознательно пыталась составить стратегический план, как жить в одиночестве до конца своих дней. Если по правде, я всю жизнь ощущаю внутри пустоту, как будто во мне есть какая-то дыра – и всю жизнь беспокоюсь, что люди увидят эту внутреннюю пустоту. И поэтому я вечно робею и прячусь. Хотя, может быть, надо наоборот: идти по жизни, не оглядываясь на окружающих, и гордо размахивать этой своей пустотой, словно знаменем – как бы противно это ни звучало.
Блядьнахуйговно.
Шокирует, правда? И особенно в первый раз. Да, у меня синдром Туретта. На полном серьезе. Но вы быстро привыкнете. Обычно после пятого «блядь нахуй» люди перестают замечать мои приступы сквернословия. Я и сама их давно уже не замечаю.
Тем более я же не матерюсь постоянно. Но я говорю все, что думаю. Такая живая машина нелицеприятной правды. У нас у всех периодически возникают нехорошие мысли об окружающих. А я просто высказываю их вслух:
…жирная задница
…свиное рыло
…задрот
…вертихвостка
…урод, который бьет жену
Какой ты есть, так я тебе и скажу. Без прикрас.
Ладно, вернемся в тот день, когда меня ужалила пчела.
Я сидела и думала о грустном. И вдруг услышала, как во дворе дома напротив скулит собака. Кейла, доберман-пинчер. Даже уже не скулит, а повизгивает, и в ее голосе явственно слышались боль и страх. Я выскочила из дома – снаружи было жарко и влажно после полуденной грозы – и увидела такую картину: Митч, хозяин Кейлы, бил собаку увесистой палкой.
На улице были и другие соседи. Они все наблюдали за Митчем, но никто не вмешался. Никто его не остановил. Так что я подлетела к этому уроду и сказала примерно следующее:
– Слушай, ты, пидор. Тебя все ненавидят. Прекрати бить собаку, мудила. Иди на хуй, урод, и вообще умри. Я тебя самолично прибью, скотина.
Бедная Кейла скулила от боли. Она постаралась отползти как можно дальше от Митча – насколько позволяла веревка. Из разбитой лапы шла кровь.
Митч опять замахнулся на Кейлу, но я встала между ним и несчастной собакой. Тогда Митч принялся размахивать палкой у меня перед носом, сыпать угрозами и обзывать меня всякими матерными словами. Но таких, как он, я не боюсь. Его дыхание пахло арахисовым маслом. Мне в глаз попала пылинка. Или какая-то мелкая мошка. Но я даже не сморщилась.
Именно в этот момент к нам подъехал старый полуразвалившийся «форд» пастора Бранде (Эрика). За рулем сидел сам Эрик, рядом с ним – его женушка Ева, а на заднем сиденье громоздились детские вещи, какие-то тюки и картонные коробки, и все было пропитано духом бедности, который ты явственно ощущаешь, обгоняя такую машину на трасе и думая мимоходом: «Эти люди так и будут всю жизнь колесить по дорогам в поисках места, которое им никогда не найти, и в заднем окне у них вечно будет торчать мятая упаковка памперсов, и россыпь дешевых брошюрок из серии «помоги себе сам», которые вообще невозможно читать, и стопка неумело сложенных старых футболок». Эрик с Евой приехали ко мне – обсудить программу мероприятий в воскресной школе на следующие выходные.
Признаюсь честно: я была влюблена в Эрика и две недели назад робко призналась ему в своих чувствах, слегка коснувшись его руки. Но из-за синдрома Туретта добавила в самом конце: «Пожалуйста, трахни меня». Мои чувства были не взаимны, и в результате я перешла из разряда хорошего, но неустроенного человека, нуждающегося в утешении и поддержке, в разряд досадной занозы в заднице. В тот день, когда меня ужалила пчела, Эрик заехал ко мне исключительно потому, что еще не придумал, как бы так покорректнее исключить меня из числа прихожан своей церкви, и не нашел никого, кто мог бы меня заменить на «сдобной ярмарке». Он притащил с собой Еву в качестве защиты, и это страшно меня разозлило, потому что больше всего на свете мне хотелось ее убить. Все считают меня бесхарактерной тряпкой, но я тоже умею злиться, и мне часто хочется кого-нибудь пришибить.
В общем, это была неприятная сцена. Все соседи, которые раньше трусливо стояли в сторонке, подошли поближе. Ну конечно: теперь они могли с полным правом ни во что не вмешиваться. Эрик задал Митчу подчеркнуто глупый вопрос: «Почему ты бьешь собаку?». Как будто у Митча могли быть какие-то оправдания! Как будто Кейла – неверная жена, которая изменяет Митчу направо и налево. Или как будто она заложила в ломбарде его коллекцию зажигалок времен войны во Вьетнаме и спустила все деньги на лотерейные билеты и метамфетамин. Вопрос прозвучал так, будто Эрик допускал мысль, что Кейла, может быть, заслужила, чтобы ее избили.