Как бы там ни было, сегодня наши сказки на сон грядущий мы будем рассказывать на пикнике, и с Индиан-авеню мертвых, почерневших пальм-вашингтоний их, похоже, выжигали напалмом. Вся эта картина смутно напоминает декорации к фильму о вьетнамской войне.
– Создается впечатление, – говорит Дег, пока мы со скоростью катафалка проезжаем бензоколонку, – что году, скажем, в 58-м, Бадди Хеккет, Джой Бишоп и вся артистическая шарага из Вегаса собирались сделать бабки на этом месте, но главный инвестор их бросил, и все пошло прахом.
РЕТРО-ВИНЕГРЕТ:
сумбурная комбинация двух-трех предметов туалета разных эпох; ее цель – создать ваш неповторимый образ:
Шейла – серьги от Мэри Квант (шестидесятые) + танкетки на пробковой платформе (семидесятые) + черная кожаная куртка (пятидесятые и восьмидесятые).
И все же поселок не совсем мертв. Несколько человек все-таки живут здесь, и этой горстке отверженных открывается великолепный вид – ветряные мельницы вдоль хайвея, десятки тысяч турболопастей, укрепленных на столбах и направленных на гору Сан-Горгонио, одно из самых ветреных мест Америки. Придуманные для того, чтобы отвертеться от налогов после нефтяного кризиса, эти ветряные мельницы такие большие и мощные, что любая их лопасть способна без напряга перерубить человека пополам. Вы не поверите, но они оказались столь же функциональны, сколь выгодны, и вольты, бесшумно вырабатываемые ими, снабжают энергией кондиционеры центров послеалкогольной реабилитации и вакуумные камеры расцветающей в этом районе косметической хирургии.
Сегодня на Клэр брючки-капри цвета жевательной резинки, безрукавка, шарфик и солнцезащитные очки: ни дать ни взять – несостоявшаяся старлетка. Ей нравится стиль ретро, однажды она даже сказала: «Если у меня будут дети, я дам им настоящие ретроимена – Мадж, Верна или Ральф. Такие имена бывают у посетителей забегаловок».
Дег, напротив, одет в поношенные полотняные штаны, гладкую хлопковую рубашку, на ногах мокасины без носков – в сущности, это все та же вариация на тему «падшего мормона». Он пренебрег темными очками: собирается смотреть на солнце: прямо-таки воскресший Хаксли или Монтгомери Клифт, вживающийся в роль или на отходняке от наркотиков.
– В чем смысл этого мрачного аттракциона, устроенного для нас покойными знаменитостями? – спрашивают мои друзья.
А я? Я – это всего лишь я. Мне никогда, похоже, не удавалось использовать время в качестве «цвета» своего гардероба, как это делает Клэр, или думать о «каннибализме» времени, как Дег. У меня достаточно сложностей с тем, чтобы просто быть сейчас. Я одеваюсь так, чтобы оставаться незаметным, скрытым – как все. Закамуфлироваться.
Словом, после долгого кружения по улицам, лишенным домов, Клэр выбирает для пикника угол Хлопковой и Сапфировой; не потому, что там что-то есть (ничего нет, одна крошащаяся асфальтовая дорога, отданная во власть шалфею и креозотовым кустикам), а скорее оттого, что «если сильно постараться, можно почти ощутить оптимизм основателей поселка, когда они давали улицам названия».
Багажник автомобиля с шумом захлопывается. Здесь мы будем есть куриные грудки, пить чай и с преувеличенным восторгом приветствовать приносимые собаками палки и змеиные шкуры. И под горячим, иссушающим солнцем среди пустующих участков, которые в иной реальности могли бы быть прелестными уединенными жилищами кинозвезд – мистера Вильяма Холдена и мисс Грейс Келли, например, будем рассказывать друг другу наши сказки на сон грядущий. В этих домах мои друзья Дегмар Беллингаузен и Клэр Бакстер были бы более чем желанными гостями – с ними так хорошо поплавать в бассейне, посплетничать или выпить охлажденные напитки с ромом цвета заката в Голливуде, Калифорния.
Но то иная реальность. В этой же мы просто съедим заранее приготовленный ланч на бесплодной земле – похожей на пустую страницу в конце главы, – земле столь голой, что все предметы, попавшие на ее дышащую горячую кожу, превращаются в объект насмешек. И здесь, под большим белым солнцем, я буду наблюдать, как Дег с Клэр старательно изображают, будто успешно обживают ту, иную, более гостеприимную реальность.