— Голосовал, — кивнул парень. — Не думаю, что мой голос украден, однако родственники рассказали пару забавных вещей…
— Ничего забавного! — обиделись девушки. — Это надругательство над демократией.
— А вы много знаете о демократии? — не удержался Миха.
Девушки снова наградили его оценивающим взглядом, на этот раз гораздо менее дружелюбным, чем раньше, а затем просто развернулись и ушли вперед. Миха догонять не стал, все-таки демократия в стране, граждане вольны убегать от неудобных вопросов. Парень остался один, мимо него шли люди и все, до единого, упирались в железное ограждение, охраняемое полицейскими.
— Закрыт проход, граждане, — объявил широкоплечий мужик при пагонах, оправляя пояс. — На площади места больше нет.
Михаил вытянул шею, попытавшись разглядеть хоть что-нибудь. На улице совсем стемнело, определить количество митингующих за ограждением вблизи памятника было невозможно.
— Да там всего человек 600, пропустите, — попросил кто-то из толпы. Полицейский оглянулся, потратив на размышления ровно 2 секунды, а затем отошел в сторону. — По одному проходим, не толпимся. Места мало! — народ довольно зашумел, устремившись к памятнику. Некоторые кивали полицейским.
— Спасибо, — бормотали горожане.
— В следующий раз закрою окончательно, — сурово прокомментировал страж порядка. — Очень мало места! И чего это все митинговать заявились?
— Так выборы же украли! — любезно просветил его пожилой старичок, проходя за железный забор. Полицейский ему ничего не ответил, просто отвернулся.
Миху с потоком людей снесло на площадь почти вовремя, оцепление полиции замкнулось практически за его спиной. Тех, кто напирал сзади, резко отсекли от основной толпы, направив ее в сторону метро. Некоторые из опоздавших людей сразу разворачивались и уходили, повинуясь приказу, однако большинство осталось на месте, более не пытаясь пробраться за ограждения. До их слуха начинали доноситься выкрики, митинг начался.
Парень подумал, что железяки в окружении ничего не решают, люди за ограждением вполне могли участвовать в митинге: кричать им никто не запрещал. А кричали толпа неслаженно, хоть и с душой. Миха не понимал, кто начинал скандировать тот или иной лозунг, были ли на митинге заводилы.
— У нас украли миллионы голосов! — надрывалась толпа, размахивая самодельными плакатами. На улице было слишком темно, чтобы увидеть то, что на них написано, однако парень поразился, что кто-то потратил на создание транспарантов свое время. Как давно согласовали этот митинг? Неужели никто изначально не верил в честность прошедших выборов? — Воры должны сидеть в тюрьме!
Лозунги, на вкус Михи, были слишком длинными и неуклюжими, но в толпе люди драли глотки, пытаясь докричаться до невидимых слушателей. Кто должен был засвидетельствовать гнев 5 000 человек? На Чистых прудах не было ни одного депутата, не присутствовал президент или премьер-министр. Миха даже новостных камер не видел. Только глухая зимняя ночь, и ветер уносит народное возмущение куда-то в противоположную сторону от Кремля.
Парню было холодно, ни смотря на то, что люди стояли плотно. Он смотрел вперед, где толпились первые ряды, занявшие лучшие места у небольшой сцены с белым плакатом, на котором алыми буквами было написано «Выборы». Что там такое с выборами парень прочитать не мог, флаги и плакаты загораживали ему обзор. Прожектор, направленный на трибуну, иногда светил в глаза, создавая на фоне темных людских теней эффект, способный спровоцировать эпилепсию. Вскоре начался дождь, а вместе с ним полуторачасовое выступление.
Миха не слушал, все больше смотрел по сторонам. Когда-то давно он был на концерте какой-то рок-группы, естественно, не сказав старшим товарищам по организации. Среди них такая музыка не приветствовалась, младшие сначала должны были нормально в Библию вчитаться, а уж потом на гулянки ходить. В тот день в зале было много народа, гораздо больше, чем на митинге. От единения толпы и выступающих на сцене захватывало дух. На Чистых прудах происходило тоже самое. От криков людей закладывало уши, было неважно, что вещали все эти блогеры, политики, сопредставители партий и активисты. Каждый из присутствующих на митинге знал, зачем он сюда пришел, так какая разница, что говорить?
— Он гениален! — пищала какая-то женщина справа от парня, когда со сцены выступал Алексей Навальный. — Каждое его слово сейчас важно, каждая фраза определяет будущее.