Орлов, в полной мере удовлетворивший своё честолюбие, самодовольно поджал губы и возражать не стал...
Через три дня послы встретились вновь. Теперь Осман был с Яссини-заде.
Вознамерившийся с самого начала переговоров взять их в свои руки, Орлов заговорил первым. Он напомнил туркам о причине возникновения войны, о настоящем положении взаимного оружия, о знатных завоеваниях российской армии; подчеркнул, что Россия требует удовлетворения её великих убытков, и предложил турецким послам представить условия такого удовлетворения.
Искушённый в политике Осман на хитрость не поддался, не стал раскрывать до времени свои карты.
— Мы желали бы прежде услышать российские кондиции, — выжидательно сказал он.
Орлов придвинул к себе густо исписанный лист и, подглядывая в него, огласил основания, на которых мог быть заключён мир между двумя империями:
— Сии основания просты и понятны... Первый пункт. Мы желаем надёжнейшим способом обеспечить границы нашей империи от внезапных нападений, кои могут случаться против воли вашего государя. Такое мы видели уже не раз — прежде всего от татар — и намерены положить им решительное окончание... Второй пункт. Оттоманская Порта должна нам доставить справедливое удовлетворение за убытки нынешней войны... Третий. Надобно освободить от порабощения торговлю и мореплавание беспосредственной связью между подданными обеих держав для вящей пользы и взаимного блаженства... Я полагаю, оные пункты должны быть приняты за базис всей предстоящей негоциации...
Эти основания обсуждались на заседании Совета ещё в декабре 1770 года, но спустя время некоторые формулировки были смягчены. Никита Иванович Панин, волнуясь, предупреждал Совет, что первая статья — «уменьшить Порте способность к атакованию впредь России» — не должна излагаться столь откровенно и грубо, чтобы не отпугнуть турок. Её переделали. (Орлов не стал зачитывать все пункты дословно, а пересказал их своими словами).
— Названные основания ласкают слух, — расслабленно изрёк Осман. — Но я не успел уразуметь, что в каждом пункте заключается. Они нуждаются в должном и внимательном изучении.
Орлов взял другую бумагу — в ней условия излагались на турецком языке — и передал эфенди.
— Надеюсь, к следующей конференции вы успеете уразуметь.
Пиний перевёл его слова мягко и доброжелательно...
На третьей конференции, состоявшейся 1 августа, турецкие послы согласились на предложенные российской стороной основания и предложили начать обсуждение условий мира...
«Инструкция уполномоченным на мирный конгресс с турками», утверждённая Екатериной 21 апреля, предписывала порядок, согласно которому должны были обсуждаться статьи будущего договора:
«Вследствие первой статьи первое наше намерение было требовать и домогаться: 1) уступки в нашу сторону Кабарды большой и малой, 2) оставление границ от Кабарды через Кубанские степи до Азовского уезда на прежнем их основании, 3) уступки себе города Азова с уездом его, 4) признания со стороны Порты всех, в Крымском полуострове и вне его обитающих, татарских орд и родов вольным и независимым народом и оставлении ему в полной собственности и владении всех ими доныне обладаемых земель, 5) уступки грузинским владетелям взятых российским оружием в тамошней стороне мест...» Пунктов было много.
В «Инструкции» выражалась уверенность, что «все сии требования, исключая одной независимости татар, такого свойства, что не чаятельно им встретить затруднения с турецкой стороны».
...Пока Обресков шелестел бумагами, готовясь представить российские резоны по уступке Кабарды, Орлов начал говорить и — в нарушение «Инструкции»! — сразу поднял вопрос о признании крымских татар независимым народом. Граф знал, что в эти дни в далёком Бахчисарае Щербинин пытается подписать договор с крымским ханом, был уверен, что опытному генералу удастся сделать это быстро, поэтому решил и здесь, в Фокшанах, не откладывать дела в долгий ящик.
— Поскольку история и испытания всех времён ясно доказывают, — уверенно сказал Орлов, — что главнейшей причиной раздоров и кровопролитий между обеими империями были татары, то для истребления наперёд той причины надлежит признать оный народ независимым.