Мы сидели и выпивали. Элиза рассказала, какие глаза были у второго врача, с которым они меня принимали, но который не захотел возиться. А тут узнал, сколько выдал доктору Вальме…
Мы посмеялись над незадачливым доктором. Потом Борк посерьезнел.
— Завтра ты на рынок за жеребцом? А потом куда? В проклятые земли, ведь так?
— Да. Хочу посмотреть, что там. И работать нужно. Ты же не будешь кормить меня бесплатно? Да и не стану я сидеть на вашей шее, — откровенно проговорил я.
— Тебе нужны доспехи. Какой бы ловкий и сильный ты ни был, вспомни медведя, — жестко сказал он.
— Его забудешь, как же, — почесывая шрамы на лице, произнес я.
— Вот и прекрасно, что ты все понимаешь. И доспех тебе нужен не простой. В общем, завтра я с тобой пойду.
— Так не пойдет, Вильям. Я благодарен тебе, но завтра день, когда ты можешь хорошо заработать. Ты содержишь семью, я не могу с тобой согласиться, — отказался я.
— Нормально все будет: у нас большая семья. Брат часто помогает мне в такие дни. Они с сыном придут утром, а мы с тобой уйдем, — не принял отказа он.
— Дело в том, что у меня есть знакомый мастер, который сможет сделать тебе доспех, если на тебя не будет готового. Правда, берет он дорого.
— Если вещь стоящая и качественная, за нее не жалко денег. Деньги просто символ оплаты. Их не наденешь под камзол, они не защитят от когтей медведя. Так не что вопрос, — спокойно ответил я.
— Ну вот и решили. Ужинать тебе лучше тут. Кинг все равно за тобой прибежит, — сказал он. — Посидите с Элизой.
Это я так понял, такой подход. Будешь с Элизой — и все нормально будет. Зятя во мне перспективного увидел, только знал бы он, кто я. Но Элизе я улыбнулся. Она приятная женщина, лет двадцати пяти, довольно симпатичная. Но сразу видно — не аристократка.
Мы вышли погулять с Кингом, чтобы не гадил в комнате. Пока он резвился, мы присели на лавочку. Эх, сейчас бы покурить… Она посмотрела на меня и, видимо, увидев знакомое движение протянула сигарету. За такое счастье, я ее чуть не расцеловал.
Она стала искать чем поджечь, на что я пожал плечами и просто зажег огонек на кончике большого пальца левой руки. Она улыбнулась и тоже закурила, так мы и сидели пока Кинг гулял. У меня никогда не было семьи. В смысле нормальной семьи. Так-то приходили, иногда оставались, даже задерживались на месяц, максимум. А тут прямо чувствую какую-то семейную атмосферу.
Кинг набегался и подошел к нам высунув язык — жарко зверюге. Я попросил Элизу зайти на кухню и принести ему что-нибудь вроде миски с водой. Она кивнула и ушла. Я сидел и смотрел на звезды.
Мечты сбываются… Чтоб их! Не в смысле, что я хотел умереть и стать попаданцем, а в том, что хотел семью, чтобы было, о ком заботиться, жить неспешно и самому решать, что и когда я буду делать. Спасибо вам, сущности, кто бы вы ни были! В голове раздался смешок и где-то на периферии прозвучало: “Пожалуйста”.
Я улыбнулся: приглядывают.
Ужин был веселым. Кинг привык, что он теперь тут свой, освоился. Носился по комнатам, но кровати избегал. Умный парень. Элиза смеялась, когда я рассказывал ей, как шел, насвистывая по лесу, и как поплатился.
Разошлись поздно. Но народ внизу еще шумел, правда спокойно шумел, как шумят в кабаках.
Сходив в душ, лег спать, приказав Кингу стеречь. Он, не смущаясь, схватил зубами подстилку и лег посредине предбанника. Умный пес, очень умный.
Уснул мгновенно, стоило положить голову, и спал как убитый, без сновидений.
После душа утром мы с Борком позавтракали внизу. Он сказал, что вчера все было нормально. Познакомил меня со своим братом и его сыном.
Вот его брат как раз был похож на кабачника. Пузатый и с висящими щеками, но тем не менее веселый и жизнерадостный. Глаза не выдавали никакой скрытой агрессии.
Позвав Кинга и сказав ему: “Рядом”, мы отправились на рынок за моим конем. Я не очень разбирался в лошадях, разве что мог отличить старую клячу от молодого жеребца.
На нас не обращали внимание, хотя я этого боялся, ведь гармы не домашние питомцы. Но Кинг пока еще походил на обычную сторожевую собаку. Пройдя через рынок, мы вышли к площадке, где демонстрировали коней.
Встали, как и все, перед натянутым шнуром, ограничивающим площадь показа.
Первый конь не вызвал какого-то трепета, я точно знал — мой конь еще не вышел.
И тут его вывели: стройного, с тонкими ногами и мощными бедрами. Он обвел толпу налитыми кровью глазами, оскалил зубы и встал на дыбы, пытаясь порвать канаты, которыми его удерживали. Конюхи еле справлялись. Начался торг от тысячи золотых. Я проверил карман: тысяч двадцать есть — можно попробовать.
На одиннадцати тысячах осталось только двое претендентов: худой и длинный, как жердь, и толстяк в богатых одеждах. Судя по манерам, оба были купцы. Они подняли цену еще до одиннадцати с половиной тысяч, и толстяк отвалился. Аукционист прокричал, что продано раз, и тут я поднял руку.
Все взоры обратились на меня. Я медленно вышел вперед, чуть сзади шел Борк, положив руку на меч. Кинг шагал рядом, очень серьезно оскаливая свои еще щенячьи клыки.
— Сколько заплатит Ваша Светлость? — заговорил аукцонист.
Тут меня прорвало.
— Ваше Сиятельство или не узнаешь, быдло? — улыбнулся я так, что кругом молоко скисло.
— Но, но вы же пропали, погибли, Ваше Сиятельство… — начал лепетать он.
— Так ты меня узнал или нет?! — я вынул свой меч и двинулся к нему.
— Ваше Сиятельство, Ваш отец отдал вашего жеребца в счет ваших долгов! — уже увереннее произнес он.
— И сколько у меня долгов? — поинтересовался я, медленно подходя для удара.
— Семнадцать тысяч золотых соверенов! — нагло ответил он.
— Бумаги где? — спокойно спросил я. — Или ты, мразь, решил обокрасть Кристофера де Ланкастера герцога де Абрантес?
Я взмахнул мечом, и голова мерзавца покатилась под ноги моему любимому жеребцу Грому. Подойдя к нему, я отвязал все канаты, что его держали. Он тут же начал ластиться ко мне. Взял его под узду и повел за собой.
На рынке, увидев, что Гром потянулся к яблокам, — купил все.
Теперь рядом с нами шли приказчики и подсовывали Грому корзину за корзиной. Я шел рядом с Громом, Кинг со мной. Они косились друг на друга. Я наклонился к Кингу и прошептал:
— Это Гром. Друг, как и ты.
Потом так же сказал Грому. Не знаю, что вложили в меня сущности, но Кинг и Гром тут же поняли меня и перестали смотреть враждебно. Осталось объясниться с Борком.
— Нам нужно седло и сбруя. Где это приобрести? — спросил я Борка. — Я буду тебе очень признателен, если никто не узнает, кто я на самом деле. Для тебя я по-прежнему Крис Борк, твой друг и, наверное, родственник, как ты меня в гильдии представил.
— Ахахах, не могу, да знал бы хоть близко, кто ты, — он вытирал слезы с глаз.
— Давай купим все, что планировали, потом пойдем домой и поговорим, — спокойно проговорил я.
Мы купили сбрую и седло на Грома, без золота, но зато очень мягкое и так чтобы не натирало ему спину. Шпоры были не нужны, Гром все прекрасно понимал и так.
Потом пришли к оружейнику. Борк объяснил, что мне нужно. Сам я плавал в этом. Мастер принес пару доспехов. Легких, чуть тяжелее моего камзола, одни серого цвета, вторые черного. По три с половиной золотых каждый.
Я взял оба и заказал еще доспех. Он должен был быть легче, пластичнее, но в то же время надежнее. Более того, он должен впитывать свет, чтобы в нужное время засветиться.
Цвет белый, к нему сапоги, перчатки и крепление для меча на спину. Мастер все посмотрел, обмерил и сказал: “Недели две, не раньше”, и запросил задаток пять тысяч золотых. Сам доспех встанет еще в десять тысяч. Я подумал и кивнул, но с оговоркой, если меня все устроит.
Домой, мы добрались быстро. Поставил перед Громом корзину яблок, рядом полные ясли овса. Позвал конюхов, они обмыли моего гордого красавца. Я погладил его по морде, и он окончательно успокоился. Шепнул ему, что все хорошо.
Кинг все также крутился подле меня. Я попросил миску воды, и мы пошли с ним туда, где вчера сидели на лавочке. Кинг напился, наелся и развалился у моих ног. А я сидел и курил. Элиза мне сказала, где купить сигареты, но так как времени не было, то я купил пару пачек у нее, то есть портсигаров. Вынул бутылку вина, выбил пробку, как гвардейцы учили и присосался.