Вот на последнем хотелось бы застопиться.
Нынешние исследователи утверждают, что одной из самых важных предпосылок для пакта Эмерсона-Палмера, окончательно виртуализировавшего экономику, стал повсеместный отказ от бумажных денег (2040–2060). Мол, только когда компьютеры и мобильные устройства образца начала XXI века позволили «на лету» обсчитывать операции обмена валют, уплаты налогов, контроля товарооборта, начисления зарплат и т. п., то экономика смогла перейти с физического уровня на логический.
Поясню: сейчас, копируя песенку той же Лизы Дунц [хтолыбеть её лампу — прим. ред.] с коммуникатора друга в свой плеер, вы не задумываетесь, где физически будет храниться файл — скорее всего, он будет отправлен на ваш домашний компьютер, или на сервер, который обслуживает вашу домашнюю сеть, сам находясь в Китае, или вы просто получите ссылку на файл, который останется лежать на сайте-сервисе раздачи музыкальных треков. В любом случае, вы знаете, что файл теперь — ваша собственность и по жесту пальца вы сможете его прослушать [да чего её слушать? Лучше смотреть — прим. ред.], где бы он ни хостился.
А если бы у вас не было быстрой устойчивой связи с Сетью? Проделайте эту же операцию с другом в экранированной комнате (космошлюпке старой модели). Выяснится, что обменяться файлом получится, только если он физически будет передаваться с коммуникатора друга на ваш плеер.
Теперь же, когда любое из наручных, карманных и вживлённых устройств по желанию вашему показывает, сколько у вас денег, а конвертация валют и налоги отправляются на любой виртуальный счёт любой страны, нам совершенно естественно предположить, что гражданину страны вовсе не обязательно находится на её территории. И равно наоборот: жителям территории вовсе не обязательно быть гражданами (в экономическом и политическом смысле) этой страны. Оставаясь же гражданами политически, они могут выбрать или образовать свою экономическую модель. Расхаживая по одним и тем же улицам, живя в соседних квартирах, мы можем присутствовать в разных экономических слоях (лэйерах). А все расчёты проведут компьютеры. Покупая курицу у соседа, дядюшки-фермера, гражданина Австрии, ваш файр-фильтр автоматически пересчитает евро в рубли. Налог с продажи курицы австрияка отправится в австрийскую казну, а с вас возьмут пошлину за покупку зарубежной курицы. С учётом количества таких мелких сделок в мире, можно представить себе, сколько подобных операций проводится ежесекундно! Привычное дело — покупка курицы у соседа — сопровождается тысячью финансовых операций, о которых мы и думать забыли. И только самые старшие из наших читателей помнят, как экономика России расслоилась на «Традиционно-либеральный Лэйер» (ТЛ), «Справедливую Коммунистическую Экономику России» (СКЭР) и «Правую Экономическую Зону» (ПЭЗ). Но! Наши далёкие предки с древними компьютерами, хилыми наручными устройствами и жутко неудобными бумажными [и металлическими! — прим. ред.] деньгами таких сделок себе позволить не могли.
Казалось бы — вот он, ответ. Первый шаг к тем глобальным процессам, которые позволили сегодня состояться британскому капризу мальчика Серёжи, был сделан, когда первый человек расплатился за банку колы SMS-сообщением. Но позволю себе предположить, что всё случилось гораздо раньше, в 1971-м году, когда был отменён «Золотой паритет». То есть когда деньги (конкретно доллары США) перестали обеспечиваться золотом. (Справедливости ради, в Советском Союзе они уже давно обеспечивались только честным словом и пистолетом.) Деньги как таковые стали виртуальными гораздо раньше, чем обрели свободу от бумаги. Деньги — это и есть первая замена реальных ценностей на воображаемые. Реальная ценность — старый добрый слиток золота. Бумага — лишь обещание. Компьютеры позволили сделать неявное явным, убрав необходимость таскать с собой по кусочку бумаги на каждый рубль. А потом — дали полную свободу разуму, позволив прочертить границы в виртуальном пространстве, а не по земле.