Тулин молча кивнул. Говорить что – либо дополнительно не хотелось, да и не следовало. Теперь мне необходимо было решить, как действовать в самом начале – попытаться тихонечко открыть дверь в надежде, что движение не будет замечено, или привычно резко распахнуть и… Гранату бы сперва, но нельзя – комбат хочет пленного… Я задумался и после секундного замешательства выбрал второй вариант, ибо в первом случае шансы на успех были пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят на то, что возьму его тёпленьким, пятьдесят на то, что он успеет по мне выстрелить. И не факт что промажет. Во втором шансов на то, что возьму его в плен, было немного. Он, скорее всего, успеет потянуться к автомату и мне придётся применить оружие, зато и риск подставиться самому был по моим раскладам совсем махонький – ведь что-что, а нашего появления боевик не ждал.
Удар плечом, как на моё счастье оказалось в незапертую дверь и, продолжая движение вправо, я крикнул:
– Руки! – крик вылетел из глотки раньше, чем я успел охватить взглядом одинокую, застывшую в изумлении фигуру. Не знаю, кто оторопел больше: он от моего появления или я от открывшейся столь неожиданной для меня картины. Чех совсем по – барски сидел за столом и жрал… СВИНУЮ тушёнку из советского образца жестяной банки, автомат валялся в противоположном углу, не стоял, не лежал, а именно валялся, брошенный подле сваленной на пол же разгрузки.
– Сидеть! – рявкнул появившийся вслед за мной Тулин, хотя боевик и не порывался встать.
– Руки за голову! – взгляд боевика метнулся на лежавший на столе нож. – Без фокусов! – два ствола впились ему в грудь. – На пол, лицом вниз, живо!
Ошарашенный чех повиновался, даже не пришлось применять метод принуждения в виде отдельно взятого приклада. Он упал на пол и притворился бревном.
Тулин щёлкнул предохранителем, ставя его на место, и без дополнительной команды опустившись подле боевика на колени, начал выворачивать за спину и вязать тому руки. Чех не сопротивлялся. Неизвестно откуда взявшаяся стропа быстро оплела запястья, теперь казалось, столь легко взятого «языка».
«Языка!» – сознание сего факта подвигло меня на проведение «экспресс – опроса».
Стащив с бандита шапку, я ухватился за его длинные волосы и, немилосердным образом приподняв от пола голову, задал первый пришедший мне на ум вопрос:
– Фамилия, имя, отчество?
– Доку, – пленник сглотнул подступивший к горлу комок. – Доку Саидов. – И видимо в порыве внезапной откровенности: – Полевой командир…
Лёгкость, с которой мне удалось разговорить пленника, навела меня на мысль продолжить допрос, тем более что по поводу его столь раннеутреннего появления в голове бродили некие мысли. Откуда-то он ведь пришёл, не пёрся же он по лесам всю ночь…
– Где находится твоя база? – потребовал я. – Говори живо!
– Здесь, рядом, – пленник снова не стал отпираться, что творилось у него на душе, не знаю, но, видимо, страх полностью довлел над его существом.
– На карте, покажи на карте! – потребовал я и, боясь упустить удачу, вытащил из разгрузки свою заламинированную карту местности. Развернув её на нужных квадратах, сообразил, что ткнуть ему в неё нечем.
– Развяжи руки! – услышав приказ, Тулин покосился в мою сторону, но протестовать не стал, разве что прежде ткнул ствол автомата боевику в спину и красноречиво щёлкнул предохранителем.
– Показывай! – одна рука боевика так и осталась завёрнутой за спину. Указательным пальцем второй, с трудом приподнявшись на локте, он ткнул в исток небольшого ручья, затёртого между двумя хребтами и к тому же располагавшегося едва ли не в центре оставшегося ещё с первой чеченской огромного минного поля.
– Точно? – чех кивнул. Я же вгляделся в карту, удовлетворённо хмыкнул и посмотрел на сидевшего в ожидании Тулина. Правильно истолковав мой взгляд, Степан завернул за спину и вторую руку боевика и принялся снова их стягивать. Делал он это нарочито грубо, боевик морщился от боли, но молчал.
– Как безопаснее всего подойти к базе? – надо было постараться выжать из бандита максимум информации.
– С восточной стороны, по балке, – ответил он, и я крепко задумался: уж не было ли с его стороны подставы? Но контуры местности говорили в пользу его слов. Судя по карте, именно с востока шли такие непролазные гребеня, что заходить именно этим путём было смертоубийственно тяжело. Овраг на овраге и оврагом погоняет. А чем чёрт не шутит, ведь могло статься, что именно с этой стороны подход к базе мог оказаться без прикрытия. К тому же и вероятность наличия нажимников с этого направления была крайне мала. Что же касается минного поля, оно действительно было установлено столь давно, что едва ли от него что-либо осталось. У меня в голове закружились красочно расписываемые рисковые планы.