В ту ночь я видел, что и ты.
Такой же лес, дорогу, пушки,
Весь мир походной маеты,
И вьюгу, словно повесть, слушал.
Как будто повесть о тебе,
Простую, русскую, ночную,
О долге, родине, судьбе…
…С нее свой завтра день начну я.
МЫЗА ХУМАЛА
Я должен был взорваться в этом доме,
Я шел к нему все утро, день, всю ночь,
Я так мечтал о крыше, о соломе,
Чтоб лечь, уснуть и чтоб все мысли прочь.
А он стоял на пустыре горелом
И ждал меня, тот домик небольшой,
Я опоздал — и лунным утром белым
Взорвались те, кто ранее пришел.
Зачем они меня опередили?
Я так же мерз, я так же жил в огне,
Одни пути мы вместе проходили,
А этот дом не уступили мне.
КОНЕЦ ВОЙНЫ
Мы в Выборге. Ходим в ералаше
Горящих улиц, падающих стен,
Вокруг огонь, он разноцветно пляшет,
Вокруг покой нежданных перемен.
Уж санный путь по-мирному укатан,
И голоса по-мирному слышны,
И только мин глухие перекаты
Нам говорят о прошлом дне войны.
А там, на мызе Лиматта, за рощей,
Где часовой у входа на тропе,
Сидит комбриг, усталый, поздней ночью
В заброшенном подвале, на КП.
Измученный, над картой уже лишней,
И нету сна и мира ни на миг.
Подвал еще горячкой штурма дышит,
И шорох ночи слушает комбриг.
Еще в ушах разрывов визги, трески.
Еще в глазах — как будто на весу —
И надолбы в проклятом перелеске,
И красный снег за насыпью внизу…
«Я не умею головы кружить…»
Я не умею головы кружить,
Я не умею равнодушно жить.
Я не умею так мельчить слова,
Чтобы они означились едва.
О силе слов скажу я только двух,
И в той зиме, захватывавшей дух,
Вновь ощутил я в смертоносном вое,
Что есть на свете братство боевое.
КРАСНАЯ АРМИЯ
В ее тени играли наши дети,
Поля шумели, жили города,—
Нет армии любимее на свете —
Хранительницы мира и труда.
Пройди весь свет, проверь всех армий славу,
Пересмотри былые времена,—
Нет армии, которая была бы
С народом слита больше, чем она.
Фашистских орд железная комета
Явилася на наших рубежах,—
Нет армии, которая б, как эта,
Комету эту бросила во прах.
И яростная битва закипела,
Как никогда громадна и грозна.—
Нет армии, которая б имела
Вождя полков такого, как она.
Народам час освобожденья снится
В истерзанной Европе наших дней,—
Нет армии, которая сравнится
Своею правдой с правдою твоей.
НАШ ГОРОД
Пусть тянет руку дерзкий враг
К нам в ленинградские пределы.
Их было много, тех вояк,
Чья рать войти сюда хотела.
На неприступном берегу
Обрубим руку мы врагу.
На крыльях черные кресты
Грозят нам нынче с высоты.
Мы стаи звезд на них пошлем,
Мы их таранить в небе будем,
Мы те кресты перечеркнем
Зенитным росчерком орудий.
Стой, ленинградец, на посту,
Смотри в ночную высоту,
Ищи врага на небосклоне,—
С тобой на вахте боевой
Стоит суровый город твой
И дни и ночи в обороне!
Проверь и крышу и подвал,
Забудь, как мирно ночевал,
Забудь беспечность и веселье.
Пускай, как крепость, темен дом,
Он вспыхнет радостью потом —
В победы нашей новоселье.
1919–1941
1
Я помню ту осень и стужу.
Во мраке бугры баррикад,
И отблеск пожарища в лужах,
И грозный, как ночь, Петроград!