Мы с Баттерсом остались лежать на тротуаре у бетонной стены, одни в тылу врага.
А еще мы смотрели прямо на Слухача и взвод его водолазок, не более чем в пятидесяти футах, управлявших несколькими пехотными минометами и имевших достаточно пушек, чтобы вторгнуться в Техас.
Слухач и я пришли в движение одновременно.
Он вскинул пистолет.
Я выбросил руку в сторону земли и прорычал: «Forzare!»
Я намеревался использовать заклинание, как бульдозер и взрыхлить землю между нами. Но я все еще не привык к этим штучкам с магическим турбонаддувом.
Упс.
Энергия, которую я послал, образовала насыпь — а затем она продолжала толкать и наращивать ее, подобно блуждающей волне на северном берегу Гавайев. Наверное восемнадцать или двадцать тонн земли обрушились на Слухача с его людьми и завалили их.
И в то же время что-то ударило меня в живот с левой стороны, прямо под плавающие ребра, и вышибло из меня дух. Вся левая сторона моего живота внезапно стала влажной.
«Гарри!» закричал мысленный голос Молли, полный тревоги.
Я почувствовал на себе пристальный взгляд Титана, когда ее голова повернулась ко мне, как пулеметная башня, а ее черты, и само ее присутствие наполнились чистой яростью.
Мне удалось не испачкать нижнее белье, и я едва перевел дыхание, когда Этниу пинком смела паникующего осьмиконга со своего пути и начала шагать ко мне.
— Боже правый, — ахнул Баттерс. Он склонился надо мной и разорвал мою рубашку. Его глаза расширились, когда он уставился на меня сверху вниз; затем он бросил взгляд через плечо на Титана, которая быстро приближалась.
Баттерс притянул мои руки к тому месту, где я почувствовал удар, и прижал их.
— Держи их там, Гарри. Не ослабляй нажима. Я скоро вернусь.
Затем коротышка поднялся и, на трясущихся ногах, с пепельным лицом, встал между мной и проклятым Титаном.
Я почувствовал, как мои зубы ощерились в волчьей ухмылке. Черт возьми. Если у Баттерса получится, я смогу выполнить свою часть. Я набрал в легкие достаточно воздуха и сконцентрировал волю, наполяя свой голос Властью.
— Титания, — прохрипел я. — Я призываю тебя.
Быть может, полдюжины пехотинцев в броне вокруг Этниу, растерянные и озирающиеся, почувствовали ее намерение и устремились вперед, как гончие по следу.
Я с трудом перевел дух и удержал руки там, куда их положил Баттерс.
Баттерс поднял Фиделаккиус и зажег клинок с гулом хора ангельской ярости.
— Титания! — проскрежетал я, уже громче. Имя отдалось странным эхом, или мне так показалось. — Я призываю тебя!
Первые из тяжелобронированных обезьяноруких солдат добрались до Баттерса.
И маленький парень напихал им полные задницы джедайских огурцов.
Фиделаккиус срезал половину оружия первого солдата вместе с частью его руки. Второй удар разрубил тяжелый щит солдата надвое вместе с остальным телом, и его части попадали в разные стороны. Остальные пятеро замешкались — и Баттерс ворвался в их группу, как человек-кухонный комбайн, поразив еще троих за меньшее время, чем потребовалось бы, чтобы назвать его имя.
Этниу приближалась, выкрикивая что-то на языке, которого я не понимал. Она схватила за голень труп одного из моих добровольцев, участвовавших в предыдущей схватке, и швырнула его вниз на Баттерса и его оставшихся противников, снеся всех троих со своего пути.
Но коротышка успел купить мне достаточно времени.
Я с хрипом втянул в себя третий вздох, когда пламя в Оке начало разгораться, влил волю в свой голос и выкрикнул:
— ТИТАНИЯ! Я ПРИЗЫВАЮ ТЕБЯ!
Глава 30
В лучшие дни Титания меня не жаловала.
Ее трудно в этом винить, ведь я убил ее дитя.
Поэтому, когда я завершил призыв, без какого-либо контроля над существом, которое я вызывал, я определенно не ждал от нее роз и шоколада.
Не ожидал я и удара молнии.
Но что поделать.
Раздался громкий звук, вспышка света, разряд прошел по моему телу, словно брызги замерзшего огня. И следующее, что я помню, это то, что я лежу на спине, хрипя, а вокруг меня сыплются куски бетона и прочие обломки. Я предпринял попытку встать, и мне даже показалось, что мои ноги и плечи дернулись. Но кроме этого, ничего особенного не произошло.