— В кого вы превратились, вайнахи? — тихо и зловеще вопросил Казбек. — Ваша честь, жизнь ваших братьев... за сто баксов?!
В этот момент в студии стали отчетливо слышны раздававшиеся где-то на улице выстрелы. Значит, супостаты все-таки смотрели передачу и ломанулись проверить, что там за гадости происходят в двух шагах от них! Очень хорошо, и не надо давать никаких команд. Перестрелка быстро набирала силу, сочно бухнул один взрыв, затем второй...
Один из моджахедов приложил к уху переданный ему на хранение спутниковый телефон Казбека. Буркнул: «Сейчас передам», затем вошел в кадр, склонился к командиру, сказал ему что-то на ухо и отдал телефон.
— Прошу прошения, — светски извинился Казбек, прикладывая трубку к уху и делая знак — уберите эту падаль.
Моджахеды ухватили павших предателей за ноги и поволокли из кадра.
— Слушаю... — Казбек начал говорить с немым телефоном — по сценарию так положено. — Да, понял... Сколько?.. Понял, понял. Продержитесь немного, мы через несколько минут заканчиваем... Да, важно! Я сказал — держитесь! Мы самое главное еще не показали. Все — Аллах Акбар...
— Прошу прошения, — повторил Казбек, отдавая моджахеду телефон. — У нас тут небольшие технические проблемы — вы слышите... Ну-ка, покажите нам этих ребят...
Моджахеды ввели в кадр пленных. Стоять им пришлось в луже крови, но они на это никак не реагировали — так же, как и предатели, щурились от света прожектора и рассеянно оглядывались. Операторы Си-эн-эн взяли себя в руки и продолжили съемку. Корреспондент опять забормотал что-то на микрофон, но с паузами и остановками, голос у него стал надтреснутый... Не знаю, как там по телевизору, но мне показалось, что взгляды у пленных слишком уж откровенно отсутствующие. Это не очень хорошо...
— Этих военных наняло наше оккупационное правительство, чтобы разобраться с семьей Дадашевых. У самих духу не хватило, обратились к русским... Ребята, где вас взяли?
Вопрос прозвучал по-русски. Пленные — русские, по-чеченски не понимают, естественно.
Ребята отчего-то молчали. Возникла небольшая пауза, Казбек повернул голову в мою сторону. Выражения лица его я не видел — маска мешала, но готов поспорить, что в этот момент наш бравый командир был растерян.
Я показал Казбеку один палец и потыкал в сторону пленных. Стоял я в тени, жест был мимолетный, вряд ли кто из посторонних обратил на него внимание.
Казбек — сообразительный парень, быстро понял, что к чему. Это же русские. Когда обращаешься к нашим, всегда говорит старший, так принято. Младший молчит, пока его не спрашивают. А эти, видимо, равные по званию и положению, поэтому вопрос для них прозвучал абстрактно.
— Ты, — Казбек ткнул пальцем в более крупного пленного (коренастый, среднего роста — второй вообще мелкий, хоть и жилистый, совсем пацан еще). — Имя, отчество, фамилия, звание.
— Константин Иванович Воронцов, — послушно доложил коренастый. — Майор...
Вот и раскололся. А когда его били и спрашивали данные, он назвался другим именем.
— Хорошо. Ты... — тычок в сторону мелкого. — Имя, отчество, фамилия, звание.
— Василий Иванович Крюков. Майор, — мелкий вдруг недовольно нахмурился и добавил. — И пошли вы в жопу, уроды! Где мой обед?! Мне уже давно пора жрать!!!
Так... Мы, конечно, с врачом договаривались насчет непринужденности... Но не до такой же степени! Видимо, мелкий в быту страшный грубиян и теперь его вовсю «тащит». Я тихонько покрутил ладонью, показывая Казбеку — надо побыстрее, без пауз, чтобы мелкий был занят «вытаскиванием из левого полушария» фактов, но не сиюминутных потребностей.
— Целых два майора, — прокомментировал Казбек и, оценив, видимо, мой жест, заторопился.
— Ты, — это к коренастому: — Где тебя взяли в плен?
— В Тхан-Юрте.
— Майор Крюков?
— Я!
— Где тебя взяли в плен?
— В Тхан-Юрте... Да ну вас на х...й с вашими вопросами! Сначала обед — потом вопросы!
— Молчать, майор! — Казбек пристукнул ладонью по столу. — Ты разговариваешь с бригадным генералом, соблюдай субординацию!
Это неожиданно подействовало: мелкий изобразил подобие строевой стойки, развернулся всем корпусом к Казбеку и отчеканил:
— Виноват! Больше не повторится!
— Я понимаю поведение майора, — сноровисто разрулил ситуацию Казбек. — Он думает, что сейчас с ним поступят так же, как с этими предателями, поэтому выступает, показывает боевой дух... Но больше шокирующих сцен не будет. Мы не бандиты, как утверждает продажная пресса и федералы, а регулярная армия Ичкерии. А эти люди, хоть они и совершили ужасное злодеяние, прежде всего солдаты армии противника. Пленные. Их будет судить военный трибунал Государственного комитета обороны Ичкерии...