Серега тихонько принюхался — коробка отчетливо пахла прелой землей. В грядке, что ли, хранят?
Махмуд достал толстую трубку с пальчиковой антенной — точь-в-точь как у Иванова, и набрал номер.
— Казбек? Салам алейкум, родной мой. Тут с тобой говорить хотят... А? Сейчас...
Махмуд повернулся к Сереге:
— Тебя как зовут?
Ну вот, самое время познакомиться!
В этот момент в дверях возник Вася Спирин. С двумя канистрами, обутый. И, неестественно улыбаясь (сорок кило прет, половину своего веса), вошел в зал.
— Сабсэм балной? — возмутился Махмуд. — Куда обув зашол? Зачем тащиш суда, э?
Серега, воспользовавшись моментом, перехватил трубку.
— Салам, Казбек. Дело есть...
Вася Спирин, не обращая внимания на хозяина, прошел на середину зала и поставил канистры прямо на ковер. И принялся открывать крышки...
— Ты кто такой? — тревожно воскликнул в трубке Казбек. — Почему дядя кричит?
Петрушин с Ивановым встали и перевели оружие в положение «для стрельбы стоя». У Махмуда от удивления отвисла челюсть, мальчишка было вскочил...
— Сидеть, — Серега схватил Имрана за футболку и насильственно усадил рядом с собой. — Казбек, я даю трубку Имрану. Он тебе скажет, что он сейчас видит...
Серега ткнул пальцем в сторону канистр:
— Видишь?
Мальчишка одарил неожиданного агрессора потемневшим от гнева взглядом и кивнул.
— Быстро скажи брату, что ты видишь. И не забудь сообщить про крышки.
Имран взял телефон, от волнения даже забыл поздороваться, сразу пробурчал:
— Вижу канистры с бензином. Большие. Прямо на ковре стоят. Крышки открыты...
Серега отнял трубку и вполне миролюбиво сообщил:
— Ну вот, Казбек, тебе все рассказали.
— Ты кто?! — голос Казбека звенел от бешенства. — Ты знаешь, что я с тобой сделаю?! Да я тебя...
— Сейчас неважно, кто я, — Серега глумливо хмыкнул в трубку. — Сейчас важнее, где я и с кем я... А я у тебя дома, Казбек. С твоим дядей и младшим братом. С твоей женой и сыном... И мне почему-то кажется, что если ты не совсем дурак, то засунешь свою гордость глубоко в задницу и будешь вести себя вежливо. Потому что у тебя, Казбек, очень большие проблемы...
Глава девятая
КОСТЯ ВОРОНЦОВ
В плену и после
7 сентября 2003 года,
2 км юго-восточнее с. Алхазурово -
в/база (Ханкала)
В плену доводилось бывать? Если нет — многое потеряли. Незабываемые впечатления!
Лежишь себе связанный, башка намертво припечатана к земле чьей-то ступней, чувствуешь, как к шее прикасается зазубренное от частого использования лезвие здоровенного тесака... Слушаешь, как не успевший еще окрепнуть молодой голос сообщает на камеру, что он сейчас с тобой будет делать...
Или так: валяешься в вонючей яме, на измочаленном теле живого места не осталось — как будто из бетономешалки выпал! Вокруг дерьмо, твое и тех, кто тут до тебя месяцами сидел... Выть и плакать от боли уже нет сил, пальцем не можешь шевельнуть и понимаешь, что жизнь твоя — такое же дерьмо. И горько-горько сожалеешь, что дожил до этого дерьмового момента. Лучше бы сразу — в тот миг, когда на камеру, и ножом по шее. А совсем бы лучше, когда тебя брали и стояла дилемма. Сейчас-то понятно, что дилемма та — сплошные псевдогуманные сопли. Дернул бы колечко — и никаких мучений. И хрен с ними, с теми мирными жителями...
Так что, если не доводилось бывать в плену, полжизни потеряли. Это такой драйв — все любители экстрима вместе взятые умрут от зависти!
Шутка. Такая вот дурная шутка... Следствие боевой психической травмы.
А если серьезно: не надо. По крайней мере, если вдруг втемяшилось вам в голову что-то в этом роде, поинтересуйтесь, к кому именно вы попадете в плен. Если к импортным военным, блюдущим женевские конвенции, то, пожалуй, можно. А к нашим (что к «духам», что к Петрушиным и Васям — если вы на противоположной стороне) — не советую. Лучше сразу дернуть колечко...
Башка гудела, как соборный колокол в день поминовения, я с трудом соображал, что со мной происходит. Тем не менее, когда нас стали методично лупцевать, я даже, странно сказать, немного обрадовался. Потому что обратил внимание: бьют палками, кости намеренно не ломают, по лицу стараются не попадать. Хорошо! По опыту знаю: если бьют, экономя силы, «бережно» и долго, значит прямо сейчас башку отрезать не будут. Резать лучше свежего, который не успел посидеть в яме, не отупел от систематических побоев и бескормицы, не утратил человеческий облик. Он будет исходить волнами животного ужаса, трепетать всем своим естеством, до последней секунды страстно надеяться, что ему подарят жизнь... А ты будешь стоять над ним, поигрывая своим красивым ножом, слушать его вопли и чувствовать себя главным существом Вселенной, которое имеет право дарить и отнимать самое ценное, что есть на этом свете... Здорово, правда? Тоже экстрим — закачаешься. Многие ли могут похвастать, что им довелось испытать такое?