— Здравия желаю! — вскинул ладонь к козырьку черной фуражки офицер-моряк.
Здравия желаю! — ответил тем же и полковник Щербина.
Они пожали друг другу руки.
— Второй помощник, капитан 3-го ранга Артем Иванович Левицкий, — представился офицер. — Кают-компания авианесущего крейсера «Слава» просит вас быть нашими гостями.
— Искренне рады быть вашими гостями. Полковник Олег Николаевич Щербина, — представился командир летчиков-испытателей.
Вперед незаметно выдвинулись два подтянутых парня в штатском.
— Виноват, товарищ полковник, — сказал один из них негромко, протягивая Щербине пластиковый прямоугольник — Возьмите, пожалуйста. Это бейдж-пропуск. Простая формальность.
— Понимаю, — усмехнулся Олег, цепляя на лацкан кителя бейдж.
Все-таки, как ни крути, все они находились на одном из самых крупных судостроительных заводов, режимном военном объекте. Все остальные гости тоже нацепили бейджи, а у моряков они и так были пришпилены к лацканам парадных кителей.
Над бетонными плитами заводской набережной возвышался серый, шаровой борт атомного авианесущего крейсера. Часовой у трапа замер, сжимая в белых перчатках карабин Симонова. Тихий плеск волн, глухой грохот завода, крики чаек. Соленый морской воздух, чуточку отдающий мазутом.
— Добро пожаловать на борт, товарищи офицеры.
— Благодарим.
По одному летчики поднимались по балясинам трапа на палубу самого современного русского корабля. Часовой вскинул ладонь к бескозырке с развевающимися на легком ветру ленточками. Отражаясь от полированного светло-коричневого орехового ложа и приклада церемониального оружия, сверкали начищенные пуговицы белой парадной формы и бляха ремня с якорем.
«Какой же он огромный»! — вновь подумал Олег Щербина, как тогда, впервые облетая этот уникальный корабль. С высоты птичьего полета можно было охватить взглядом весь авианесущий крейсер, полюбоваться изяществом и строгостью обводов атомного океанского бойца. Но сейчас, находясь на его палубе, Щербина был просто подавлен масштабами и мощью, которой веяло от этого нагромождения серого металла. Причем металла не мертвого, бездушного — теперь корабль представлялся летчику единым, огромным, слитным организмом.
Полетная палуба поражала просто своими размерами. Сейчас на ней оставалась лишь пара истребителей Су-ЗЗМ со сложенными консолями крыльев, стоящая возле многоэтажной надстройки-«острова». В ее кормовой части была установлена угловатая массивная башня с двумя шестидюймовыми орудиями.
У трапа их встретил еще один офицер.
— Здравия желаю! Дежурный по кораблю старший лейтенант Сергей Трофимов.
С ним вместе и с сопровождающими офицерами летчики начали спускаться по узким металлическим трапам внутрь корабля...
Коридоры, отсеки, перегороженные массивными бронированными дверями с кремальерными запорами, тусклый свет плафонов в металлической оплетке, и со всех сторон — металл. Летчикам, привыкшим к просторам аэродромных полей и бескрайней синеве Пятого океана, здесь было, мягко говоря, неуютно.
«Да, это каково здесь служить... А ведь говорят, что в нашем флоте есть и подводные атомные авианосцы. Здесь хотя бы на палубу можно выйти или на крайний случай в иллюминатор полюбоваться просторами. А там?.. По три месяца, а то и больше — на глубине, в океанской толще, в нескольких сотнях метров от поверхности. Нет, уж лучше быть летчиком», — думал полковник Щербина, идя по коридорам вслед за морскими офицерами. — Хотя находятся ведь сорвиголовы, «подводные летчики», которые умудряются совмещать одно с другим».
общество офицеров того или иного корабля тоже зовется кают-компанией, это люди, избравшие своей судьбой служение Отечеству Это колыбель традиций русского флота. И, как за круглым столом короля Артура, каждый имеет право высказать свое собственное мнение — на пользу общему делу. Поэтому-то и начинается совет с того, что выслушивают сначала самых младших по званию, чтобы не «давил» авторитет старших товарищей.
— Входите-входите, господа офицеры! — радушно поприветствовал летчиков старпом. Именно он, согласно морскому закону, был хозяином в кают-компании.
— Здравия желаем!
— Можно просто: здравствуйте, — ответил капитан корабля Федор Дмитриевич Штерн, чуть заметно улыбаясь.