— Привет, Дженн, — услышала я голос, который заставил меня вздрогнуть и судорожно вздохнуть.
— Ник, — невнятно пробормотала.
И я пропала.
14.
— Как ты? — сказал Ник, подходя ближе. Я закрыла руками лицо, надеясь, что не расплачусь. Хватит. — Мне очень…
— Жаль, — продолжила, желая оборвать его, чтобы он скорее ушел. Я ему никто. Ему будет хорошо без меня. — Я знаю, но мне не нужно твоего сожаления.
Он еле заметно вдохнул воздух и обнял меня, обвивая своими руками.
Я знаю, что должна чувствовать, если бы любила его. Электрический разряд, так говорят? Я его не чувствую. Я чувствую тепло, которое исходит от него. Мне нравится это, именно это.
Я не могу сказать, что мир после его поцелуя остановился. Это были просто ложные надежды на то, что что-то между нами всё-таки будет. Но нет. Никакой искры. Или я этого просто не вижу?
Это не ревность.
Не любовь.
Это просто привязанность.
И ничего больше...
— Ты же знаешь, что ты всегда будешь в моем сердце? — прошептал Ник мне на ухо, от чего я вздрогнула, и он обнял меня сильнее, а я просто тонула... тонула в нем, желая погрузиться полностью. — Я знаю, что ты не хочешь там быть. Но ты — мой друг, и я уважаю тебя, — казалось, что он сказал это слишком… сломлено? Его руки дрожали.
— И я, — откликнулась я и испытала какое-то облегчение, прикрыв ресницы.
Он — мой друг. Бесспорно, друг.
— Помни, я всегда поблизости. Хочешь что-то обсудить — просто позови. Я всегда буду рад тебе, — сказал он и, посмотрев на меня в последний раз, высвободил из объятий.
Я молча кивнула и ушла. Мне хотелось плакать. Но…
Не было слёз рекой.
Не было долгого, мучительного расставания, на которое я рассчитывала.
Мы друзья.
Лучшие друзья.
И это всегда было так.
Обыденные коридоры. Обыденный день. Так всегда. Некоторые вещи никогда не меняются. Но нет, что-то все-таки изменилось. Изменилось всё. Как будто сейчас я вижу вещи другими глазами. Не глазами ученика-отличника, а кого-то совершенно другого, как будто я — не я. А разве я знаю… какая я на самом деле?
Это очень странно. Я действительно смотрю на мир иными глазами.
Не знаю, что именно изменилось. Известие о болезни… Да я о ней толком ничего не знаю. Не знаю, злокачественная опухоль или нет. Я знаю, что Фиби всё рассказали, а я не имею никакого понятия об этом. Да я, в принципе, и не иметь никакого представления насчет этого. Что мне это даст: повод для размышлений или повод кончить жизнь самоубийством?
Я не испытываю жалости. Я не испытываю ничего.
Такое чувство, будто все жизненные соки вытекли из меня, и я больше никогда не буду такой, как раньше: жизнерадостной, любимой, милой Дженнифер. Нет. Никогда более. Сейчас я похожа больше на себя внутреннюю.
Такой, какой я хотела быть.
Но почему тогда я не счастлива?
Я поклялась никогда не предавать себя. Я поклялась быть той, кем я являюсь, не строить каких-либо надежд на что-то лучшее. Я предала себя.
Я не исполнила обещание.
***
Мрачное утро сменилось днем. Солнце греет меня, согревает своими лучами. Оно освещает мой путь. Мрачное настроение ушло, испарилось. Я как будто парю в воздухе, мечтая раствориться в нем. На улице нет ни единого человека — я единственная в этом городе, стране, мире, во Вселенной. На всем земном шаре. Я не хочу знать, что такое боль, ожидание, смерть. Я просто знаю то, что есть сейчас, что я чувствую сейчас, что я вижу сейчас, о чем я мечтаю сейчас. И больше мне ничего не надо. Я просто хочу идти. Идти вперед, не назад. Я просто хочу жить. Я больше не чувствую боли в своем теле. И эта назойливая тишина принесла мне мир и покой. Покой, который наступил слишком рано. Тишина… Я чувствую её. Это — необычная тишина. Это нечто больше. Я могу увидеть её. Кажется, что тишина становится слишком громкой; кажется, что тишина вот-вот убьет меня своим кинжалом.
Я чувствую что-то.
Что-то глубоко в моем сердце.
Пропасть.
Огромная пропасть.
Я запуталась. Запуталась в себе, в своих мыслях. В один момент я радуюсь, в другой — я уже еле живу. Не знаю, что со мной. Как будто во мне живут две совершенно разных личности, два разных человека с совершенно иными характерами. Такое чувство, что я не знаю кто я. Вот кто я? Я могу себе ответить на этот вопрос? Я не знаю, кто я. В том-то и дело. Мне сначала надо разобраться в себе, а затем уже идти вперед. Я не могу идти вперед, не зная, кто я.
Я подняла глаза и встретилась взглядом с небом: оно такое чистое и голубое. Нет ни единой тучи, ни единой извилины. Оно идеально. В таком мире, как наш, мы всегда можем полагаться на небо. Оно никогда не упадет. Никогда не предаст. Но оно может унести нас далеко-далеко отсюда, так далеко, насколько мы захотим.
А мы захотим.
Я медленно передвигаю ногами, словно что-то держит меня, не желая отпускать. Я не хочу торопиться; возможно, именно сейчас я хочу не быть первой. Я хочу быть той, кто получает удовольствие даже от такой вещи, как идти домой со школы.
Для многих детей — это не играет роли. Ну и что? Ну, идем мы со школы, нужно идти скорее. Но для меня это — другое. Не знаю почему, но я просто не хочу спешить. Я как будто растягиваю удовольствие, хотя удовольствием это и не назовешь.
«В чем твоя проблема?»
«Я… я и есть проблема».
Я стою у дома. Сейчас войду, магия испарится. Я приоткрываю дверь и всматриваюсь внутрь: вроде никого. Я быстро бегу в свою комнату, нуждаясь в том, чтобы побыть наедине, но слышу, как меня окликает моя любимая сестра.
— Дженн! — кричит она, я поворачиваюсь на голос, бормоча проклятия себе под нос.
Фиби всегда была красавицей. Сейчас на ней надето красивое летнее платьице, которое подчеркивает её замечательную фигуру. Я никогда не завидовала ей, потому что мой вид мне тоже нравился, но нельзя не заметить, как я отличаюсь. У неё волосы пшеничного цвета, у меня же каштанового. У неё чуть-чуть загорелая кожа, которая идеально сочетается с волосами, а у меня же более бледноватого оттенка. У неё очень длинные ноги, так что Фиби практически никогда не ходит на каблуках, потому что чувствует себя великаном. Не могу отрицать только то, что она действительно большая, но ей идет в любом образе — с каблуками или без. А у меня ноги покороче, но и не совсем маленькие. Что-то среднее между большими и маленькими, и мне это безумно нравится. Красивый нос, у меня тоже неплох, но из-за одного нелепого происшествия мне делали операцию на нем и он, увы, уже никогда не будет столь идеальным, каким был давно.