— Эй, детка, давай познакомимся поближе, не надо сразу отталкивать меня, — говорит он и улыбается, такой сияющей улыбкой, словно ребенок, который увидел леденец. Чего ты улыбаешься, придурок?
— Ещё раз назовешь меня деткой — я тебе врежу. Отвали, я ещё раз повторяю, — я пытаюсь не смотреть на него, потому что эти гляделки мне надоели. Чем дольше я смотрю на него, тем больше я хочу продлить с ним общение, что для меня неестественно. Да и чего я им заинтересовалась?
— А мне нравится твоя неприкосновенность, — он сделал акцент на последнем слове, словно хотел скрыть предыдущую часть своей фразы, но я-то расслышала всё чётко. — Что, дала отпор Крисс и уже чувствуешь себя крутой? — спрашивает он, видимо, у него уже проснулась кое-какая хамоватая часть.
«Пожалуйста, уйди отсюда, — умоляет мое подсознание, — Пожалуйста».
— Я ничего не чувствую. Заткнись и дай мне послушать, о чем говорит учитель, — отвечаю я и пытаюсь сосредоточиться на учебе, но этот идиот не унимается и опять отвлекает меня от всемирной истории.
— Ответ неверный, — говорит он, смотря мне прямо в глаза. Какие же у него красивые глаза… Черт, ты не о том думаешь, Дженн!
— Хорошо, всё, успокоился? — отвечаю я и опять пытаюсь сосредоточить внимание на учителе, доказывая, что не замечаю парня.
— Итак, класс, мы решили, что каждый из вас в парах будет делать проект по истории для повышения ваших годовых оценок и, соответственно, оценок в ваших аттестатах. Проект будет заключаться в том, чтобы вы со своим партнером приготовили эссе на тему эпохи, которая вам попадется. Также вы должны будете разыграть мини-сценку о влиянии этой эпохи на развитие культуры. Вы будете работать, как я уже сказала, в парах с тем человеком, с которым вы сейчас сидите вместе. Есть вопросы? — я раскрываю рот. Я должна работать в паре с этим идиотом? Ну уж нет.
— А можно самой делать сценку и эссе? Или хотя бы не с ним? — с отчаянием произношу я. Ну, скажите, что можно, пожалуйста. Да и лично я не думаю, что Ник горит желанием делать со мной эссе.
— Нет, мисс Грин, нельзя. Я всё уже, кажется, сказала, и не надо меня переспрашивать. Есть еще какие-то вопросы?
— Когда сдавать работы? — выкрикивает кто-то из задних парт.
— В конце месяца у всех они должны быть готовыми. Я думаю, что дала достаточно времени, чтобы сделать столь легкий проект. Если больше вопросов нет, то мы можем возвращаться к уроку… — и дальше учительница опять начала свою лекцию об истории. Но меня волновало не это. Меня волновало то, как я буду с ним делать этот проект? Миссис Эртон что, издевается? Одна бы я сделала нормально, но с ним.… Это уже ни в какие рамки не лезет!
— Ну что, партнер? — спрашивает он. — Готова работать вместе? — я готова расчленить его сейчас же, только дайте мне нож и скальпель, я уже готова.
— Так, ещё раз назовешь меня своим «партнером», и я тебя убью. И нет, не готова. Сейчас ты пойдешь и скажешь миссис Эртон, что ты отказываешься работать со мной и делаешь всё, чтобы она поменяла партнеров. Сейчас же.
— Э-э, — он чуть растерялся, но тут же пришел в себя, — тебе надо — пожалуйста, можешь идти умолять нашу любимую учительницу. Меня мой партнер устраивает.
— Ты помнишь, что я говорила насчет слова партнер?
— Помню я, помню. Я что, так плох? Почему ты не хочешь быть со мной в паре?
— Потому что… — а действительно, почему я не хочу быть с ним в паре? Из-за слухов? А может быть, всё это неправда, хотя я, конечно, сомневаюсь. Но вдруг он нормальный человек? Я в этом тоже сомневаюсь. Но дать ему шанс — можно. Правда, историей он вряд ли увлекается, но в нашей школе вообще нет тех, кто учит историю. Решено. — Хорошо, я согласна. Но мы партнеры и не больше, понял? Никаких намеков и поддразниваний. У нас совместный проект и больше нас ничего не связывает. Ты меня, я надеюсь, понял?
— Да понял я, понял. А теперь ты мне объясни, что с тобой не так? — этот открытый вопрос несказанно удивил меня, но я попыталась скрыть свои чувства за своей обыкновенной холодной маской.
— А с чего ты решил, что со мной что-то не так? — возмущенно спросила я, глупо уставившись в парту.
— Многие девушки просто мечтают быть в паре со мной, да и вообще мечтают иметь что-то общее со мной, хотя нет, не так, это неважно… — парень усмехнулся из-за своей бестактности, ещё раз заглянув мне в глаза, — просто понимаешь, я уже долгое время наблюдаю за тобой и ты совершенно не похожа на кого-либо другого. Ты постоянно ходишь, спрятав глаза, а когда я вижу их, то они пустые. Почему? — я озадачена этим вопросом и вообще его репликой, мною практически никто не интересовался раньше. Определенно, этот парень не так плох, как кажется. Я уже готова ответить ему правду.
— Привыкла, что меня предают. Зачем показывать свои эмоции, если это никому и так не будет интересно? Зачем раскрывать свою слабость? — даю твердый ответ и жду его реакции. Он сначала улыбается, а потом говорит:
— Ну, тогда я обещаю тебе, что не предам, и со мной ты можешь быть искренней, а то мне так отвратительно смотреть на то, как ты тщательно скрываешь эмоции, — эти слова ещё больше удивили меня. Он? Не предаст? Он меня разыгрывает? Нет, вроде бы, говорит искренне. Может быть, я действительно могу ему доверять? Может быть, стоит попробовать?
— Я не доверяю людям, — говорю я, тяжело дыша.
— Попробуй довериться мне. Иногда я вижу, как вспыхивает огонь в твоих глазах, когда ты говоришь о том, что любишь. И это прекрасно.
— Нет, нет, нет. Я не хочу иметь ничего общего с тобой или с кем-либо. Мне трудно… — я выбираю слова, которых категорически не хватает, чтобы выразить то, что я чувствую в это мгновение.
— Просто доверься мне. Я ничего тебе плохого не сделаю. Пожалуйста, — он берет меня за руку, его прикосновение разжигают пламя во мне, я хочу вырваться наружу, я хочу выплеснуть свой океан. Я не могу поверить в это. Он говорит искренне. Он говорит правду. Глаза начинают предательски щипать, что значит — я сейчас заплачу. Широко раскрыв их, я жду, пока слёзы высохнут. Воспоминание моментально врезаются в меня: предательство, крики, ложь. Так сейчас хочется уткнуться ему в плечо, чтобы он мне сказал: «Всё будет хорошо». Меня предавали близкие люди, даже я предала саму себя. А он? А он только что появился в моей жизни и перевернул всё во мне. Я хочу верить ему. Я хочу, хочу, хочу это сделать.
— Я… Хочу верить тебе, — приглушенно говорю я. Он вытирает единственную слезинку с моей щеки, а я улыбаюсь, когда его руки щекочут мою кожу. Не хочу осматриваться вокруг, мы создали какой-то свой мир, свою Вселенную, в которую никто кроме нас войти не может.
Я хочу верить ему.
— Не надо плакать, — уже тише говорит он, понимая, что я не хочу, чтобы кто-то видел это, и продолжает вытирать мою щеку. — Вот так лучше, — он улыбнулся. Самой что ни на есть искренней и беззаботной улыбкой. Я хочу быть слабой рядом с ним. Я хочу плакать, хочу каяться. Хочу рассказывать. Мне просто хорошо сейчас.
— Извини меня, — шепчу я.
— За что?
— За то, что говорю тебе сейчас о вещах, до которых тебе нет дела. Извини. Я не хотела, просто… Просто меня ещё никто не слушал, а мне сложно держать всё в себе.
— Не говори так. Меня это интересует. И не плачь, пожалуйста. Я не могу видеть, как кто-то плачет, тем более девушка. С парнями я пока что такого не наблюдал, — сказал он, и это заставило меня рассмеяться. Мне страшно смотреть вокруг. Слава Богу, что ещё учительница куда-то вышла, но одноклассники…
— На нас кто-то смотрит? — тихо спрашиваю я. Он осматривается.
— Похоже, все, — отвечает он. Осматриваюсь вокруг. Все смотрят на нас, даже Крисс. Только не это, пожалуйста, только не это. — Всё хорошо уже? Готова работать, партнер?