Вот наш действительно единственно обязательный закон. Кроме того, имеется положение первоначального устава, которое возлагает на каждую секцию обязанность платить ежегодно Генеральному Совету 10 центов за каждого из своих членов, посылать ему каждые три месяца детальное сообщение о своем внутреннем положении и удовлетворять все его требования, когда они соответствуют Общим Уставам, вот и все. Что касается остального, то есть всего того, что составляет собственную жизнь, собственное развитие, программу и собственные регламенты секций, их теоретические идеи, а также пропаганду этих идей, их организации и их взаимную федерацию, в случае если ничего из этого не противоречит принципам и обязательствам, ясно выраженным в общих уставах, все это остается в полном ведении секций.
Это абсолютное отсутствие единой догмы и центрального управления в нашем большом Международном Товариществе, эта почти абсолютная свобода секций, возбуждают доктринерство и авторитаризм пророка государственной власти - Мадзини. И однако именно эту свободу он называет анархией, ту которая основана на подлинном источнике и творческой базе нашего реального единства, на действительном тождестве положения и стремлений пролетариата всех стран. Именно эта свобода создала настоящее соответствие идей и всю мощь Интернационала.
Так как до 1871 года, как я это уже сказал, действие Генерального Совета было совершенно ничтожно. - Он стал интриговать и образовал эту партию социал-демократии в Германии, то есть он развратил движение немецкого пролетариата. Это было положительное зло. Он занялся также организацией Интернационала в Англии и в Америке. Это было хорошо. Но в остальной части Европы, в Бельгии, во Франции, во всей французской Швейцарии, в Италии, в Испании, он не сделал абсолютно ничего. И однако, именно в течение этого периода его вынужденной бездеятельности Интернационал замечательным образом расширился в большинстве этих стран - Брюссель, Париж, Лион и тогда, но не теперь, Женева, образовали столько пропагандистских центров, секции всех стран установили братские отношения и самостоятельно объединялись в федерации, вдохновленные одной идеей.... Именно так члены секции Союза Социалистической Демократии, основанного в конце 1868 года в Женеве, основали первые секции Интернационала в Неаполе, Мадриде и Барселоне. Сегодня Интернационал в Испании, первые ростки которого были принесены туда итальянцем, стал там настоящей силой. И Генеральный Совет не только не принял никакого участия в этой пропаганде и в создании секций, он их игнорировал до тех пор, пока новые секции, как испанские и итальянские, так и французские, не уведомили его о своем образовании.
Кое-кто мог бы спросить, какая польза могла быть от существования Генерального Совета, влияние которого на ход и развитие большей части, а именно, всех латинских и славянских стран Европы, было полностью ничтожным. О, полезность этого существования была огромна. Генеральный Совет был видимым знаком интернационализма для всех национальных и местных секций. Учтите, что секции Интернационала - это рабочие секции; что они состоят из малообразованных людей, мало приученных к мировоззренческим концепциям и, кроме того, раздавленных изматывающей работой и еще более изматывающими заботами о ежедневном нищенском существовании. Предоставленные сами себе, эти секции вряд ли распространили бы свои идеи и свою практическую солидарность за границы своей собственной коммуны и своей собственной профессии. Могут сказать, что были общие уставы, программа и регламент Интернационала. Но этого было недостаточно. Рабочие в большей своей массе читают мало и легко забывают то, что читают. Таким образом, простого существования на бумаге этой программы и этого регламента, их простого теоретического знания было недостаточно. Мы знаем по опыту, что рабочие начинают реально их понимать только тогда, когда они реализуют их на практике, и одно из первых условий этой практики, это как раз это единодушное сведение секций всех стран к общему международному центру. Все секции, рабочие-интернационалисты всех стран, встречались, обнимались, братались там, так сказать, мысленно, идейно.