Такова была во всем своем прошлом, такова еще и сегодня дворянская и буржуазная Германия. Немецкий пролетариат, вечная жертва и той, и другой, может ли он солидаризоваться с духом завоевания, который проявляется сегодня в высших эшелонах этой нации? По сути дела, без сомнения нет. Так как народ-завоеватель - обязательно народ-раб, и рабом всегда будет он. Завоевание, таким образом, полностью противоположно его интересам и его свободе. Но он солидаризуется с ним в своем воображении, и останется с ним солидарным до тех пор, пока не поймет, что это так называемое народное и республиканское пангерманское государство, которое ему обещают в более или менее близком будущем, будет ничем иным, как новой формой очень тяжелого рабства для него самого, если вообще оно сможет осуществиться.
По крайней мере до настоящего времени он, кажется, этого не понял, и никто из его вождей, никто из его ораторов, никто из его публицистов не постарался еще это ему объяснить. Напротив, все стараются увлечь его на путь, где он сможет найти только ненависть мира и свое собственное порабощение; и пока, повинуясь их руководству, он продолжит питаться этой жуткой иллюзией народного государства, он, конечно, не станет инициатором социальной революции. Эта революция придет к нему с другой стороны, возможно с юга, и тогда, уступая всемирному порыву, он развяжет свои народные страсти, и опрокинет одним ударом господство своих тиранов и своих так называемых освободителей.
Рассуждение господина Маркса приводит к совершенно противоположным результатам. Принимая во внимание единственно только экономический вопрос, он говорит себе, что наиболее передовые страны и, следовательно, наиболее способные совершить социальную революцию - те, в ком современное капиталистическое производство достигло наивысшей степени своего развития. Именно они, за исключением всех других, - цивилизованные страны, единственные, призванные начать и руководить этой революцией. Эта революция будет состоять в экспроприации, либо постепенной, либо насильственной нынешних собственников и капиталистов и в присвоении всех земель и всего капитала государством, которое для выполнения своей великой экономической, а также политической миссии должно быть по необходимости очень обширным, очень мощным и очень сильно сконцентрированным. Государство будет управлять и направлять землеобработку посредством оплаченных им инженеров, командуя армиями сельских трудящихся, организованных и дисциплинированных для этой обработки. Одновременно, на руинах всех существующих банков, оно учредит единый банк, финансирующий всю работу и всю национальную торговлю.
С первого взгляда понятно, что столь простой, по всей видимости, организационный план может покорить воображение рабочих, более жаждущих справедливости и равенства, чем свободы. Они безумно полагают, что и то, и другое может существовать без свободы, как если бы, для завоевания и закрепления справедливости и равенства, можно было оставить в покое все остальное и, главным образом, правителей, какими бы избранными и подконтрольными они ни называли себя народу во имя справедливости и равенства! В действительности, это был бы для пролетариата режим казарм, где унифицированная масса работников и работниц просыпалась бы, засыпала, работала и жила под бой барабана; для ловких и ученых - привилегия правления; а для евреев, привлеченных безграничностью международных спекуляций национальных банков, - обширное поле доходных махинаций.
Внутри это будет рабство, снаружи - война без передышки, если только все народы низших рас, латинской и славянской, одной, уставшей от буржуазной цивилизации, другой практически не знающей ее, но инстинктивно отвергающей, не смирятся c ярмом в основном буржуазной нации и государства еще более деспотичного оттого, что называется народным.
Социальная революция, такая, как ее представляют себе, желают и на которую надеются латинские и славянские трудящиеся, бесконечно шире, чем та, которую им обещает немецкая или марксова программа. Для них речь вовсе не идет о бережливо отмеренном освобождении только рабочего класса, реализуемом лишь в очень далекой перспективе, но о полном и реальном освобождении всего пролетариата, не только нескольких стран, но всех наций, цивилизованных или нет, и новая, подлинно народная цивилизация, должна начаться этим актом всемирного освобождения. И первым словом этого освобождения может быть только свобода, не та политическая, буржуазная свобода, столь превозносимая и рекомендованная как предмет предварительного завоевания господином Марксом и его соучастниками, но великая человеческая свобода, которая, разрушая все догматические, метафизические, политические и юридические цепи, которыми сегодня угнетен весь мир, даст всем, как коллективам, так и личностям, полную самостоятельность их действий и их развития, освобожденного раз и навсегда от всех инспекторов, руководителей и опекунов.