Лагерь разразился презрительным хохотом.
– Но некоторые из вас хотят большего. Те, кто мечтает не только о богатстве, но и о славе… те, кого в грядущих веках запомнят если не по имени, то по деянию… те, кого я буду вечно любить, как родных детей… должны просто сразиться еще один раз, получить награду… и провести остаток жизни в почете и комфорте.
Император отошел на полшага назад, дав понять, что его речь окончена, и спокойно стоял на месте, пока его омывали все новые, и новые, и новые волны одобрительных выкриков и аплодисментов. Довесок решил, что речь получилась что надо. Большую ее часть он сочинил на пару с Даргером, но суть подсказал Умелый Слуга.
Парень проявлял удивительный талант к императорствованию. Довесок поймал себя на том, что испытывает чуть ли не отеческую гордость.
Даргер приказал, переместить свою палатку к основанию передвижного моста, чтобы составить представление о том, какая доля солдат из тех, что хотели дезертировать перед битвой, воспользуется предложенной амнистией. Пока что сбежало всего несколько человек. Даргер был убежден, что почти все они – шпионы, спешащие доложить главкому Доблестному Тигру о самоуверенности Тайного Императора и о высоком боевом духе Бессмертных. Довесок играл роль своего рода привратника, впуская и выпуская главкомов, генералов и советников. Они корпели над картами и забрасывали Даргера данными разведки и советами, в которых он не мог разобраться при всем желании.
Сразу после заката Довесок зашел внутрь и пробормотал Даргеру на ухо:
– Угадай, кто захотел принять предложение императора?
Даргер извинился и вышел вслед за Довеском. Снаружи его поджидали Белая Буря и царевич Блистательный Первенец.
– Мы пришли поблагодарить вас за все, что вы для нас сделали, – сказал царевич. – Правда, до самой смерти я буду задаваться вопросом, так ли бескорыстны ваши мотивы, как вы утверждаете. Еще мы хотим попрощаться.
– Попрощаться?
– Да. Я и моя будущая жена наконец сели и поговорили по душам, хотя это надо было сделать еще много месяцев назад. Мы решили, что мы вовсе не такие значительные персоны, какими считали себя раньше, и что мир и покой нам важнее славы и богатства. Вам не нужен соперник при дворе, а уж два соперника – тем более. Я уверен, что вашего влияния на Тайного Императора хватит, чтобы примирить его с фактом нашего отъезда. Но на всякий случай к рассвету мы собираемся оказаться за много ли отсюда.
– Вам выписать пропуск? – спросил Довесок.
– У меня две сотни солдат. Ни один часовой не посмеет нас задержать.
– А как же ваш отец? – спросил Даргер. – Как он отнесется к вашей женитьбе на простолюдинке?
– Я уважаю отца и подчинюсь его слову во всем, кроме этого. Он меня любит и хочет видеть счастливым. Думаю, он смирится. Особенно если вскоре у него появится внук, как вы и советовали.
– В любом случае мы уезжаем, – добавила Белая Буря. Даргер еще никогда не видел ее такой счастливой, а ведь он и сам, бывало, доставлял ей немало счастливых минут. – С моими машинами покончено, и, как бы ни обернулась завтра битва, я здесь не нужна. В общем, я возвращаюсь домой, в город, которого никогда не видела. В город Золото в провинции Южные Ворота.
– Хватит ли там археологических памятников, чтобы удержать ваш интерес после всего пережитого и достигнутого? – спросил Довесок.
– Я отказываюсь от археологии в пользу истории. Нужно описать все события этой необычайной войны, чтобы будущие поколения учились на наших ошибках.
– Можете назвать книгу «Славная история Тайного Императора», – предложил Даргер.
– Я подумывала о «Книге двух мошенников». Но твоя идея тоже заслуживает внимания. Еще я могу составить сборник твоих красочных изречений.
Полночи Даргер и Довесок читали и отправляли сообщения, репетировали с Умелым Слугой его будущие действия – в общем, как могли готовились к битве. Наконец все мало-мальски значимые дела были переделаны, и они оба решили урвать пару часов для сна. В палатке имелась только одна койка, и потому Довесок лег спать в скатке у входа.
Незадолго перед рассветом он услышал перестук копыт и скрип деревянных колес. Снаружи ждала Песья Свора в полном составе, сменившая военную форму на штатскую одежду. Судя по фургонам и осликам, добытым явно не самым честным путем, семья собралась в дальнюю дорогу.