«Halloо! Kameraden! Hоrt zu!..«57
Произносить речь на корточках было неудобно, и он стал приподыматься, но из осторожности снова прижался к кустам. Продолжая говорить в сторону дома: «Wir sind keine Bolschewisten! Keine Banditen! Wir sind…«58, — левой рукой вынул из кармана белый носовой платок и правой вытащил из–за пазухи капитана Лаамана сине–черно–белый флажок, одновременно засовывая в карман пистолет: «Wir sind… — Он поднял обе руки с эмблемами и встал во весь рост. — Wir sind die gesetzliche Armee der Regierung der neutralen Estnischen Republik. Wir fordern euch auf: legt eure Waffen im Hause nieder. Wer unbewaffnet durch die Hintertur auf den Hof kommt, kann ungehindert nach Reval weitergehen. Sonst mussen wir das Haus angreifen. Wir mochten ein Blutvergiessen gerne vermeiden. Es kommt auf euch an. Ich werde bis zehn zahlen… Eins… zwei… drei… vier…«59
Он читал медленно, высоким от напряжения голосом. В доме ни звука, ни движения. Когда он сказал acht60, у притаившихся за живой изгородью не выдержали нервы. В разбитое окно полетела граната, в комнате раздался взрыв, и прапорщик Трейер подал знак идти в атаку. Улло ринулся прямо к стене и вдоль стены — к средней двери, в которую они ворвались впятером или вшестером. Мыза, очевидно, использовалась под школу, захламленная, немного разоренная, с грязными следами солдатских сапог, так что Улло успел подумать: все–таки я зачем–то влип в это дело…
Дом, во всяком случае, был пуст. Немцы только–только отсюда ушли. Однако удалились не столь невинно, как показалось на первый взгляд. Где–то под лестницей раздалось ругательство на смешанном финско–эстонском языке. Кто–то отбежал от двери и выбросил что–то через разбитое окно во двор, тут же раздался глухой взрыв детонатора. В результате которого никто, к счастью, не пострадал. Выяснилось: немцы поместили под каменную лестницу, ведущую на верхний этаж, восемь ящиков с патронами и три или четыре ящика с противотанковыми минами. Они спешно отступали, груз был неподъемен. Покинули это здание за двадцать минут до нашего прихода. О нашем существовании, об армии Эстонской Республики, они вряд ли знали. А если бы и знали, вряд ли согласились бы оставить нам свои боеприпасы. Один из парней JR 200 обнаружил будильник, соединявший батарею и детонатор. Минуту спустя он взорвался бы и вместе с боеприпасами на воздух взлетела бы по крайней мере средняя часть школьного здания.
И я помню: двадцать лет спустя Улло рассказывал — после четвертой в виде исключения рюмки — в темноте на моем крошечном кирпичном балкончике:
«Этот парень в финском мундире, который наткнулся на детонатор и вышвырнул его из окошка во двор, был Раймонд Каугвер 61, да–да, «Сорок свечей» и так далее, в то время ему было восемнадцать…»
31
Они, Улло и капитан Лааман, поехали дальше и примерно в районе Амбла, как я помню, свернули на юг. Частично передвигаясь пешком, частично в зеленом фургоне, где–то там они встретили остатки пограничного полка. Капитан Лааман передал командиру полка, майору, приказ адмирала — вряд ли приказ, вернее, пожелание — как можно быстрее сосредоточить силы в Кохила. Там должны создать новый центральный участок фронта. И у Улло, как я помню, или как мне кажется, я помню, осталось впечатление, что этот майор с грязным, усталым и злым лицом принял во внимание тот приказ, или пожелание, или черт его знает что, — а будет ли его выполнять, это он решит сам…
Они миновали поселок Козе — дома закрыты, улицы пустынны, испуганная церковь заперта и нема — и помчались по проселочным дорогам на запад. Капитан протянул Улло трехдюймовую карту генерального штаба царских времен. Указал нужный квадрат. Вынужденный сосредоточиться на карте, Улло едва мог обозревать окрестности. Они мчались по Харьюским полям, серым и мокрым от грибного дождя, между зарослями кустарников, по совершенно пустынной с виду земле. Тем не менее встречались разрозненные отряды солдат, двигающиеся на запад. Поравнявшись с ними, капитан помахал сине–черно–белым флажком и остановил машину. Он велел Улло взять пистолет и быть готовым к обороне, но в этом не возникло надобности. Капитан выслушал доклад, из какой части солдаты: одни были в немецкой форме, другие — в форме Омакайтсе, — и приказал им двигаться в Кохила. В распоряжение адмирала!