«Ты, наверное, уже слышал, что создается — вернее, уже создан — Центр эстонского движения Сопротивления?..»
Я действительно что–то об этом слышал. Наш выпускник Тахева на прошлой неделе в своей квартире на улице Вилмса что–то такое упоминал. Но этого было слишком мало, чтобы так прямо и заявить: да, я знаю. И в то же время тщеславие не позволило сказать: нет, не слышал. И я ответил:
«Ну, допустим, что нет…»
Эльмар продолжал: «Я говорю с тобой по поручению Центра. Но прежде всего прошу не спрашивать, кто в него входит. Потому что я не могу тебе ответить. Половина из них так или иначе тебе знакома. От имени Центра у меня к тебе вопрос: согласен ли ты взять на себя в дальнейшем кое–какие поручения? И не найдешь ли ты на тех же условиях двух людей, заслуживающих доверия? Понимаешь, они используют известный принцип тройки — два человека, за которых ты отвечаешь. Задания необходимо выполнять в интересах Третьей возможности. Третья возможность — это завтрашняя независимость Эстонии. Без немцев и без русских».
Я ответил, как мне помнится, без долгих размышлений:
«Я согласен. И по крайней мере один подходящий человек у меня есть».
Разумеется, этим одним был Улло. Его чрезвычайная добросовестность, которая уравновешивала склонность к риску, и, ну, я бы не сказал абсолютная, но все же достаточная независимость в оценках делали его в любой конспиративной работе, на мой взгляд, человеком незаменимым.
Когда через неделю у него дома на улице Эрбе я изложил суть дела, полушепотом, на всякий случай, хотя Марет, к счастью, отсутствовала, ему понадобилось на раздумье всего двенадцать секунд. Он сказал с легкой усмешкой:
«Вообще–то я уже давно жду чего–нибудь этакого. Ибо что–то ведь надо делать. Хотя я боюсь, что конец будет следующим: Линтон продаст нас Сталину».
Я спросил: «Кто такой Линтон?»
«Ах, это составное имя. Для личного пользования. Лейтенант Линкертон. Подлец, который бросил Чио–чио–сан. И от Франклина да Уинстона последние слоги. А в чем состоит первое мое задание?»
Это была организация поездки доктора Тахева в Финляндию, а точнее, в Швецию. Улло — просто связующее звено. Ибо серый мундир «yliluutnandimunder»21, в который должен облачиться доктор, не был ведь сшит им, это была работа военных портных из Финляндии. Настоящий мундир. Вплоть до таких деталей, как знаки отличия в виде ленточек на груди кителя. Крест Маннергейма ему на грудь не прикрепили, но какие–то ленточки средней значимости он получил. И некий «vаnrikki»22 с опытом, приобретенным на острове Яанасаар, проверил его готовность перед отправлением в путь.
Доктор должен был переправляться на военно–морском корабле связи, и нужно было доставить его вместе с чемоданами в порт. Договорились, что я передам Улло ключи от докторской квартиры на улице Вилмса и он отнесет чемоданы в порт, расстояние сравнительно небольшое. Доктор доберется до порта другим путем. Они должны были там встретиться с точностью до минуты, и Улло при необходимости должен помочь «yliluutnandil» донести чемоданы до трапа. Или даже, в зависимости от ситуации, втащить их на борт. При этом бумаги, которые лежали в кармане сверхправильного мундира, были, разумеется, сверхфальшивые. На подлинных бланках — подлинные данные, даже печати и те подлинные, а вот вместе все ложное. Чтобы получить ключи доктора, Улло пришлось как–то апрельским утром часов в десять зайти ко мне в Торговый банк. Ах да, — я и Торговый банк… Мне приходилось где–то писать, что осенью 43‑го я ходил в Торговый банк к своему однокласснику Энделю Хаагу, который был банковским секретарем. В нормальные торговые времена там было три директора, а теперь, во время военной неразберихи, только один. Эндель расположился в свободном кабинете второго или третьего директора. Хозяин кабинета, очевидно, уже умер в Сибири. В марте 43‑го я случайно встретился на улице с Энделем, и он мне сказал, что собирается ехать в Тарту сдавать экзамены, однако директор, хоть и был, как и Эндель, «Виронусом»23, оказался несносным педантом и потребовал, чтобы Эндель подыскал себе на месяц–полтора замену. Не хочу ли я его заменить? Место — почти синекура, и двести восточных марок в месяц. И я согласился, проработал весной 43‑го полтора месяца в Торговом банке. Вот туда–то и пришел Улло за ключами доктора Тахева.