- Я бы на вашем месте беспокоилась, - сказала она мрачно.
- Есть предсказание?
- Специального нет. Но, честно, Дэфид, меня значительно больше беспокоит атмосфера в городе, чем то, что делает Аарон Лефтфилд. Как и Джулиана. Он сегодня ходит по улицам. - Она успокаивающе махнула рукой. - О, я послала с ним одного из сензитивов ЛЕО. В эти дни я не могу двигаться так быстро. - Она посмотрела вниз на свой живот беременной женщины. - Вы видели мой отчет?
- Вы послали? - Дэфид стал искать среди лент.
- Он должен быть у вас на столе. Лучше, чтобы он был у вас на столе.
Дэфид нашел ленту Городской Администрации, красную с обратной стороны, и махнул ей.
- Есть. Лестер Велч первый обрушился на меня.
- И он не заметил нашу ленту? Дейв, послушайте ее сейчас, потому что, верьте мне, это более важно, чем Гринфилд, даже если Лестер так не думает.
- Это предсказание, Пат?
- Вы сказали мне, что это мое состояние, - она вдруг рассердилась, - действия Джулиана или недостаток витаминов. - Гнев вдруг прошел. - Господи, я так хочу, чтобы я могла предсказывать!
- Пат, вы хотите отдохнуть несколько недель?
Дэфид оп Овен следил за сменой чувств на ее лице: мрачное негодование сменилось надеждой, потом смирением.
- Нет, Дейв.
- Я бы не хотел и вы знаете это. Я могу попросить помощь…
- И заставить работать другой бедный талант? Со мной будет все в порядке, Дейв. Честно! Это просто… ну, хорошо, послушайте отчет. И помните, это пан-этническая проблема этого года.
"Этого года?" - другая провокационная фраза. Дэфид оп Овен поставил ленту городской администрации, и его беспокойство относительно предложения Гринфилда поблекло и стало маловажным, когда он осознал большую опасность, нависшую над встревоженным городом. Ему захотелось знать, кто еще захотел защитить бедного директора от волнений и не сообщил об ужасных фактах, о которых он сейчас услышал.
Резкие отчаянные межэтнические ссоры из-за работ по контракту в течение зимы были сглажены, кроме этнических районов города; перемирие было нелегким: каждый район утверждал, что другой получил выгодный заказ. (Большинство местных работ в течение зимы специально создавалось для обеспечения занятости и оплачивалось за счет других неотложных нужд). Основное волнение вызывал молодой пан-славянский лидер, Всеволод Рожнин. В сообщении указывавалось, что его больше боялись, чем понимали, и хотя было несколько попыток охладить или умиротворить агитатора, он ловко обходил ловушки. Сообщение заканчивалось замечанием, что Рожнин, возможно, обладает скрытым талантом. Однако, психический контакт был таким неприятным для таланта, что он прервал его прежде, чем ему смогли внушить совет придти в Центр для проверки.
- Общественный человеческий ум - это канализационная труба, - таков был окончательный комментарий.
Дэфид оп Овен сложил пальцы в виде пирамиды и, повернувшись на вращающемся стуле, смотрел из окна на ухоженные земли внизу. Он чувствовал необъяснимую депрессию, хотя мог бы законно гордиться тем, что смогли сделать таланты вообще и в Восточном Американском Центре, в частности, за последние десятилетия. Оп Овен мог оценить, без предсказания, сколько еще нужно сделать на различных уровнях: общественном, частном, гражданском, клиническом, военном, космическом и, что самое главное, внутреннем. Независимо от того, какие таланты преобладали: предвидение, телепатия, телепортация, кинетический, эмпатический, все талантливые люди оставались очень человечными, за пределами их особого дара, который так часто усложнял их приспособляемость.
В конце концов они получили профессиональный иммунитет для всех зарегистрированных талантов. Еще один гигантский шаг вперед. Уже много лет их принимали на коммерческом уровне, где таланты могли постоянно приносить пользу, занимаясь менеджментом. С тех пор, как первые таланты смогли находить убийц в толпе (даже раньше, чем были приняты провидцы и стали работать у руководящего персонала), они были приняты интеллигентными людьми. Но большинство относилось к талантам подозрительно, и их еще нужно было убедить, что те не опасны.
Он думал над этим много раз и это не было решением других неотложных проблем. Город разрывала этническая борьба, которая когда-то приветствовалась как компромисс отсутствию основных жизненных ценностей конца двадцатого века; наступало лето, и, несмотря на успехи в управлении погодой, было горячее сухое время, которое могло лишить сил, потому что кондиционирование воздуха в городе могло создать только условия для буйного размножения.
До сих пор важные предсказания бедствий не записывались, и для такой большой административной единицы, как Джерхаттан, тревожные предсказания были более вероятны, чем предсказания для малого количества людей или отдельного гражданина.
"И, слава Богу, что талант является пан-этническим", - подумал Дэфид. Его не должен был волновать этот безобразный человек, поднимающийся против Центра.
Он оценил талантливых, которых тревожила атмосфера в городе. Теперь у великих умов будет единственная мысль. Возможно, они найдут ответ.
***
Когда Дэфид встретил Салли Изелин в девять часов у двери клиники, она оценивающе оглядела его. Ее тревожно-глуповатое выражение сменилось лучезарной улыбкой.
- Я знала. Я знала. - Она чуть не исполнила воинственный танец, осмотрев его костюм.
- Что? - спросил он, поворачиваясь, чтобы видеть ее лицо.
- Ты оделся правильно. Откуда ты знал? Я уверена, что не говорила тебе. Ты уверен, что ты не провидец, Дэфид?
- Я предпочел бы не быть им.
Ее жизнерадостность мгновенно исчезла. Она протянула руку, прервав сочувственный жест, прежде, чем прикоснуться к нему. Подбадривая, он слегка прикоснулся к ее пальцам.
- Не беспокойся. У меня просто был утомительный день.
Салли прищурила глаза и наклонила голову.
- Ты, действительно, молодец, - сказала она дерзко, рассматривая его ярко-синий комбинезон с черной отделкой.
- Смотрите, кто говорит, - Дэфид посмотрел на Салли в лимоннозеленой блузке с черным рисунком и подходящих высоких сапогах. Очарование Салли стимулировало его, и он думал, как это часто случалось в ее обществе, почему он не искал возможности чаще наслаждаться ее компанией.
Когда он взял ее за локоть, чтобы помочь ей сесть в двухместный вертолет, она встревоженно посмотрела на него. Он уловил эхо мысленного удивления прежде, чем она начала болтать о подающих надежды кандидатах, которые были сегодня.
- Они клянутся, что обладают теми или другими способностями. Доротея не выбрала ни одного. Мы проводим стандартные проверки, но даже при максимальном сигнале они остаются глухими и слепыми.
Салли говорила без остановки, но Дэфид стал понимать, что ее болтливость была только ширмой. Он думал, что же ей нужно было скрыть. Приличия запрещали ему провести быструю проверку, но, несомненно, позже секрет раскроется. Салли была слишком открытой, чтобы долго быть неискренней.
Она направила его в сектор К., на северо-запад от Центра, где были холмистые болотистые земли; нездоровая местность несмотря на мелиорацию. Здесь еще находились развалины заводов начала двадцатого века, и около одного такого сооружения из стекла и кирпича Салли попросила приземлиться.
- Место кажется достаточно популярным, - сказал Дэфид, когда он вынужден был сделать несколько кругов, чтобы найти место для посадки вертолета.
Салли вздрогнула, рассматривая ряды городских автобусов и частные и общественные транспортные вертолеты.
- Не много времени требуется, совсем не много, чтобы массы привыкли к новой сенсации!
- Что-то новое? - Он уловил тревожный тон ее мыслей. - Толпа - это плохо для передачи мыслей?
- Я не знаю. - Она была не просто обеспокоена. - Я просто не знаю. Это просто… - Она замолчала, сжав губы.
Они выстояли короткую очередь за билетами, чтобы войти.
- Доят золотую корову, - сказала Салли с нетипичной для нее горечью, когда они протянули билеты у массивной раздвижной двери, которая отделяла наружный холл от просторного заводского помещения за ней.
- Тоже охраняется, - сказал Дэфид, заметив сильных типов в сетчатых комбинезонах.